Закрытые воды
Шрифт:
Я пел свою арию, как некогда Остап Бендер завороженным васюковцам, — вдохновенно, бойко и легко. Тем более что врать пока не приходилось — всё именно так и обстоит. Однако губернатор Папке далеко не васюковский шахматист. Мужик умный и хваткий, потому и не жмёт, в вольном мире только пережми — сразу спецы разбегутся, у него не единственный город на реке.
— Кстати, о зоргах, — прервал меня Папке, жестом показывая, что уже всё понял и весьма доволен. — Примите мою искреннюю благодарность! Большего, к сожалению, предложить не могу, всё собираемся учредить премию за истребление гоблинов, собираемся… К сожалению, городской бюджет пока не позволяет.
Ага, давай… Городской бюджет позволяет ровно то, что ему позволяют власти. Ты сказки-то не рассказывай.
— Ваша благосклонность, господин Папке, уже есть вполне достаточная награда! — уверил я губернатора.
Он опять довольно кивнул.
— Хорошо… Вам требуется рекомендация?
— Ну, с двумя торговцами на рынке предварительно уже говорил… — изобразил я некоторую нерешительность и смущение. — Первая партия невелика, часть берём за деньги, так что умные и дальновидные идут навстречу. Однако…
— Вам требуется рекомендация! — заключил он твёрдо. — Фрау Зальцведель!
Пока секретарша составляла заветный документ, мы поговорили о деталях. Я ждал. Рано о главном, рано, момент нужен правильный.
— Русских уже встретили? Их немного, в канцелярии можно взять адреса.
— Обязательно воспользуюсь, огромное спасибо! — поблагодарил я, хотя нам это без надобности, русская община уже знает о приезде новеньких, — махом собралась, вчера вот в «Династии» и посидели… эх, хорошо было! Русских в Манаусе всего восемнадцать человек, они занимаются самыми разными делами, в том числе и крепко востребованными ремёслами. Есть кузнец со своей кузней, скорняк-кожевник, хороший столяр. Одна женщина преподаёт музыку и танцы в местной платной школе. Сегодня повела наших детей вместе с Галиной Ивановной в экскурсию по городу.
Он кивнул, и — опять о главном:
— Тем не менее, даже первичные операции потребуют немалых средств. Еда, уголь, одежда…
— Оружие, — подсказал я. — Закупать придётся многое, вы правы.
— У вас есть, что продать?
— Перечень уже определён.
Со страшным скрипом решили — будем продавать добытый ресурс. Капитан сопротивлялся до последнего, сказывался императив «Всё себе оставим — самим пригодится!». Тупиковый путь. Рано или поздно, просадим и сломаем всё, что есть на борту. Ради чего? Чтобы считать дыры в последних трусах? Ну уж нет, надо не трястись над последним, а с помощью его добывать всё новое и новое! Постоянно! В пахоте и нервах! Приумножать, на старте скупиться нельзя, делай рывок или останешься позади и без призов.
Тут дверь в кабинет открылась, и к огромному столу для совещаний медленно подошла симпатичная женщина средних лет, высокая, стройная, с короткой стрижкой серебристых волос. Этакая… давосская европеечка из числа докладчиков. Некогда субтильная, тихая и скромная околополитическая дама, живущая в строгих рамках германских приличий, в новообретённом Вавилоне и Византии быстро обрела другие черты — появились восточная надменность, жёсткость во взгляде и вместе с тем капризность. А как же, среда всех меняет.
— Знакомьтесь! Дорогая, мистер Ростоцкий, русский миллионер, намеревающийся в скорейшее время стать таковым и здесь… Герман, это Эвелин, моя жена.
Я, галантно склонившись, поцеловал жилистую руку, подумав при этом, что вот их доченька Симонетта Папке, должно быть, весьма хороша собой. Жаль, что сейчас её не увижу, она на ферме за городом, в гостях у родни.
Супруга мило улыбнулась. Что же, подобный вариант просчитан, действия определены.
— Мадам, у меня есть для вас маленький русский сувенир. Для столь красивой женщины…
С этими словами я достал из кармана и протянул золотую монетку.
— Какая прелесть!
В этом мире, где золото в редкость, другой реакции у нормальной женщины и быть не может. Кстати, немки от комплиментов часто слегка краснеют и начинают искренне улыбаться, даже самые суровые на вид.
Трата? Что вы… Вложение! И ещё какое.
— Это русский Золотой Георгий Победоносец, — пояснил я и, повернувшись к губернатору, как бы извиняясь, бросил: — Говорил уже, по-моему, люблю золото.
Губернатор скромно стоял рядом с женой и сбоку рассматривал монетку в её руках, не решаясь забрать. Есть галочка!
Вы опять про траты? Насколько я помню, капитан Блад остался жив благодаря тому, что лечил жёнушку самодура-плантатора от подагры. Вот так вот.
Чёрт, жаль, что дочки нет!
Поговорив с нами пару минут ни о чём, сиятельная Эвелин Папке, покачивая округлившимися на казённых харчах бёдрами, пошла на выход, на прощанье небрежно бросив муженьку:
— Дорогой, прислушайся к словам очень любезного молодого человека. У него отменные манеры! Не прогадаешь, ты ведь знаешь, как я умею видеть людей…
Тётенька Рентген, что ты! Клаус послушно кивнул и вытер батистовым платочком вспотевший лоб. Обводим галочку жирным красным карандашом!
Хлоп дверкой. И только аромат дорогих духов остался витать по комнате.
Немец, тем не менее, помнил всё. Встряхнул головой.
— Итак, вы готовы стать резидентом Манауса, хотя операционную деятельность собираетесь вести по всей реке. Своеобразный русский посёлок на воде, относящийся к моей юрисдикции?
Я кивнул.
— И готовы купить концессию? Даже две, уж извините: торговую и транспортную. Первая недорога, а вот со второй сложней, подобного опыта и сами ещё не имеем…
Ага, налога с оборота у них нет, так и думал! Не применяли его в торговле до появления документооборота, то есть возможности предпринимателю доказать реальность цифры. Всегда можно схитрить, снизить показатель, а то и вовсе заявить, что никакой торговли не было, так что налог нулевой. До появления бумагомарательства налог с оборота заменялся концессиями, продажей права осуществления того или иного вида деятельности.
— Если цифры не астрономические, — усмехнулся я.
— Ну что вы, у меня нет задачи распугать всех предприимчивых людей! Ничего, придумаем, оформите прямо сейчас, в департаменте торговли, я дам распоряжение.