Шрифт:
========== Вместо предисловия ==========
Внимание! Используются нехорошие слова!
Тысячи лет Мирак ждал. Ждал часа, когда он, наконец, покинет Апокриф и вернется в Нирн. Тысячи лет он потратил на то, чтобы продумать план в мельчайших деталях, сотни — на то, чтобы воплотить его в жизнь, на то, чтобы собрать культ из верных почитателей из числа смертных обитателей Солстхейма, чтобы переманить хотя бы часть младших даэдра Хермеуса на свою сторону… И вот, этот час, это мгновение с каждой минутой становилось всё ближе. Перестраивание камней-хранителей острова вот-вот завершится, а ловушка уже расставлена — правда, та, кого зовут Последней Драконорожденной, будто бы не желала появляться. Зато члены культа имени потихоньку начинали возвращаться на Солстхейм — живыми, но не слишком здоровыми.
Мирак собрал
— Скоро настанет час, — уверенно вещал он, как спокойствие Апокрифа было нарушено нежданным посетителем.
Первый Драконорожденный обернулся. На узорчатом металлическом полу с абсолютно растерянным видом лежал молодой норд с котомкой через плечо, наряженный не так уж и по-нищенски, но и небогато. На колдуна, решившего поклоняться Хермеусу Море, мальчишка похож не был — так что он и как (и зачем?) посмел нарушить покой этих мутных вод? Мирак уже собрался ударить наглеца молнией, оглушить параличом и просто задать славную трепку, но мальчишка, захлопав глазами, принял настолько деловой вид, что бывший драконий жрец на мгновение растерялся.
— Вы — господин Мирак? — поинтересовался он.
— Да. Это я. — Драконорожденный уже жалел, что глухая жреческая маска не дает возможности прожигать таких вот наглецов взглядом, и затем просто пытался делать свой голос как можно более жестким. — А кто ты такой и как смеешь врываться сюда?
— У меня письмо от архимага Коллегии Винтерхолда, — несколько торжественно произнес парень, вынимая из котомки аккуратно сложенный конверт. — Вам просили передать лично в руки.
Мирак не очень понимал, какое отношение к нему имела Коллегия магов из не такого уж далекого Винтерхолда — пока не вспомнил, что по словам его подчиненных Последняя Драконорожденная (несмотря на юный возраст) как раз и встала во главе этой магической организации. От самой бумаги почему-то несло медовухой, буквы прыгали, словно писавшая их девушка была пьяна.
— Значит, ты доставил мне письмо из самого Винтерхолда, от самой госпожи архимага? — снисходительно спросил Драконорожденный.
— Всё верно, господин Мирак, — ответил курьер. — Ладно, мне, наверное, пора… Простите, не подскажите, как мне отсюда… выйти?
Бывший Драконий жрец, не обращая внимания на мальчишку-норда, всё-таки принялся вчитываться в послание от архимага.
«Мираку, самому истинному из всех истинных Драконорожденному…»
Мирак добро улыбнулся: эти строки ему очень льстили. Но с каждой новой строчкой первый Драконорожденный понимал, что пьяная бретонка просто издевалась над ним.
«Ты, скамп солстхеймский и проклятого даэдрота друг и товарищ, самого Херы Моры секретарь! Какой ты, на хер, драконорожденный, когда голой жопой ежа не убьешь! Даэдрот высирает, твоих культистов забирает…»
С каждой новой строчкой Мирак чувствовал, как к его ушам приливает предательский жар, глаза больше округляются, а челюсть падает вниз. Взять бы, да рот этой наглой девке промыть! И всей компании, что помогала ей это насочинять — тут же ей явно нордское пьяное быдло подсказывало! И не только нордское — вон, эльфийские обороты встретить можно! Драконорожденный живо представлял, как над ним пьяный сброд из скайримской промерзшей глухомани издевается, в голос, словно кони, ржут! Ух, попадись эта стерва ему на глаза, живо правилам хорошего тона обучит! А подпись — «архимаг Кровадин»! Ещё и имя на драконьем языке себе взяла!
— Господин Мирак… — снова позвал курьер.
— Вышвырните его отсюда, — приказал бывший драконий жрец.
Не обращая внимания на стоны мальчишки, Мирак взял со стола первый попавшийся чистый лист, перо и чернильницу и принялся сочинять нахалке ответ — который он собирался передать через одного из членов культа.
«Последней Драконорожденной, архимагу Кровадин». Красиво выведя заглавие, мужчина понял: ничего в голову ему не приходило. Мирак решил не обращать внимания на пьяную нахалку: в конце концов, будет он ещё опускаться до уровня такого быдла!
Следующее письмо один из его последователей принес через день после этого происшествия. Буквы уже были выведены ровно, а сам текст был куда более содержателен. Архимаг извинилась за предыдущую
«Также хотелось Вам сообщить, — читал он, — что ярл Винтерхолда выражает сильную обеспокоенность постоянными появлениями служителей вашего культа. По его мнению, на их содержание в городской тюрьме скоро начнет уходить непозволительное количество провизии, а покольку они своим поведением нарушают порядок, отпускать их без уплаты штрафа либо тюремного заключения непозволительно».
Ярл Винтерхолда выражает сильную обеспокоенность! Драконий жрец тихо посмеивался.
«Вероятно, Вам, господин Мирак, наши страхи кажутся бессмысленными, но позвольте рассказать Вам немного из истории нашего города. Возможно, Вы знаете, что Коллегию основал великий Шалидор, архимаг Первой Эры, в тот же период Винтерхолд имел честь быть столицей Скайрима, и со снабжением провизией, лошадьми и необходимыми строительными материалами проблем не имел. В последствие титул столицы сначала королевства, позже — провинции сначала реманской, а затем — септимовской Империи принял не менее славный город Солитьюд, но даже тогда Винтерхолд не приходил в упадок и оставался крупным важным городом. Вскоре после печальных событий Кризиса Обливиона в Морровинде произошел печально известный Красный Год, отголоски которого имели место в виде Великого Обвала, когда большая часть нашего славного города оказалась стёрта с лица земли. Когда я впервые прибыла в Винтерхолд, дабы вступить в ряды членов Коллегии, меня встретило запустение и упадок: обеспечивать себя полностью город не имеет возможности из-за сурового морозного климата, царящего во владении, а завозить всё необходимое для властей оказывалось слишком дорого. К тому же, после Великого Обвала отношения Коллегии с жителями города (и, в частности, с властями) оказались натянутыми — здание Коллегии благодаря мастерству великого строителя практически не пострадало, а убедительно доказать свою непричастность к трагедии архимагу Денету и его преемникам не удалось. После своего избрания на эту почетную должность я первым же делом решила восстанавливать отношения между Коллегией и властями Винтерхолда и, хочу похвастать, достигла в этом успеха…»
Мирак вновь позволил себе рассмеяться: догадывался он, каким образом бретонка выстроила отношения с ярлом! Вместе нажираются, небось, до полубеспамятства!
«…Кроме того, помимо теплых личных отношений, мне удалось наладить с ярлом ещё и хорошие деловые: после крупной находки на побережье Моря Призраков (к которой привела спрятанная в недрах Коллегии карта) у города появился шанс на возрождение, коим мы и воспользовались — отстроив в городе казармы для городской стражи с тюрьмой, кузницу и отремонтировав несколько домов. К сожалению, полностью решить проблему с поставками провианта нам пока не удалось — и потому сразу бы хотелось предупредить, что ваши последователи будут возвращаться к вам в несколько истощенном состоянии. Также Скайрим сейчас стал неспокойной провинцией, идет вялотекущая гражданская война, отчего мы испытываем ещё большие перебои со снабжением. Кроме того, те люди и меры, которых Вы отсылаете в Винтерхолд, регулярно нарушают общественный порядок, устраивая драки со стражей и оскорбляя нашего уважаемого Мастера Школы Разрушения, которая также заведует пропуском посторонних на территорию Коллегии и поступлением к нам новых членов. Очень надеюсь на понимание с Вашей стороны и скорейшее улаживание наших с вами разногласий. С уважением, архимаг Кровадин».
Бывший драконий жрец вздохнул. Что же, вторым своим письмом волшебница произвела впечатление интеллигентного человека, с которым можно было бы иметь дело. Если бы Мирак так не хотел вернуться в Нирн, и если бы эту бретонку с ним не связывала драконья кровь. Вот надо же, два письма, и написаны таким разным стилем! Впрочем, чего странного — девочке просто разные люди подсказывали, что и как писать. Но первое письмо, несмотря на всю свою грубость и пошлость, было по-настоящему искренним, и показывало истинный, огненный нрав архимага. Если она сорвется, потеряет контроль над собой, одолеть её будет легко. Но оставайся она спокойной, с ней даже в бой вступить не удастся, она всеми силами будет его избегать. Впрочем, без поддержки тех своих советников, что надиктовывали ей второе письмо, долго в душевном равновесии она не пробудет.