Заледенел дом
Шрифт:
– Это ты нам объясни, что происходит!
– Ааронн довольно бесцеремонно ухватил мага за подбородок, заставил запрокинуть голову, оттянул веко, разглядывая зрачок.
– Не вертись! Этна, как там Зверь?
– Ничего, приходит в себя. Кажется, без последствий.
– Без последствий?
– забеспокоился Зулин и завертелся в кресле, но эльф держал крепко.
– Каких последствий? Что с моим котом? Я... я его не слышу!
– Твое счастье, - отрезала дриада.
– Он без сознания. Пока. Очнется - будет тебе головная боль, уж поверь мне!
– Я не понимаю, - прохныкал маг.
– Стив сказал, что сэр Джон - пропавший ученик... А потом вдруг
– Прочитать ему по новой?
– предложил дварф.
– Не надо, - замахал на него руками Ааронн.
– Вдруг его опять переклинит. Зулин...
– он внимательно посмотрел на мага, и тот отвел глаза.
– Зулин... Кто ты такой, ради всех богов мира?
– Я не знаю.
– Ты не эльф, не человек, не дроу... Не дух и не демон... Ты даже не планар, что бы тебе ни рассказывал твой учитель. Кто ты такой?
– Я не знаю!
– выкрикнул маг и со стоном схватился за голову.
– Что? Опять?
– с тревогой склонился над ним проводник.
– Нет, - ответила за мага дриада и тихо засмеялась.
– Зверь очнулся.
***
Телепатический скандал, устроенный фамильяром, не прошел для Зулина даром. Противное нытье под лобной костью превратилось в добротную головную боль, которая все нарастала и нарастала, и какое-то время маг еще крепился, а потом посерел лицом и тихо уполз в спальню, где снопом свалился на кровать. Ааронн повозился на кухне, состряпал чудовищного вида и запаха настой, напоил им несчастного планара, положил ему на лоб мокрую тряпицу и оставил приходить в себя в тишине и уединении. Этна уютно устроилась в кресле, эльф расположился на подушке у ее ног, Стив притащил бочонок вина и сел рядом. Некоторое время все трое молчали, переваривая увиденное и услышанное. Каждый ждал, что выскажется кто-то другой, и молчание накапливалось, накапливалось... Стив не выдержал первым. Он повозился, прокашлялся и спросил:
– Зачем ты в нее выстрелил?
Эльф вздрогнул, напрягся.
– Я... Возможно, это было чудовищной ошибкой...
– Это все понятно, - перебил его дварф.
– Я не спрашиваю, что ты думаешь об этом сейчас. Я спрашиваю: почему ты выстрелил тогда? Только не ври.
– Я растерялся, - подумав, ответил проводник.
– Я не знал, что делать. Она горела. Так... неестественно. И до этого... Ее уже не было, понимаешь?
– То есть, ты заранее решил?
– Нет, Стив, нет. Я солгу, если скажу, что не думал об этом. Я думал. Я... рассматривал это, как возможный... вариант. На тот случай, если... В общем, на крайний случай. И когда она появилась в той пещере, я подумал, что и делать ничего не придется, потому что ее убьют, или она умрет от ран раньше, чем все закончится. И я... я обрадовался.
– Обрадовался...
– бесцветным голосом повторил Стив.
– Ты просил не врать. Да, я обрадовался. Обрадовался, что мне не придется... ничего решать. Не придется брать на себя ответственность. А потом Зулин...
– Да, я видел.
Ааронн помолчал немного, украдкой поглядывая на дварфа, и в конце концов решился снова заговорить.
– Она ведь не просто горела, Стив. Она... уже не жила, и все равно продолжала уничтожать всех вокруг, и это становилось все сильнее и сильнее, и я...
– Ты испугался, - подсказал дварф.
– Да. Да, я испугался. Я хотел прекратить все это. Я хотел... Боги, да я не знаю, чего я тогда хотел! Она не была собой, Стив! Она уже даже трансформированной собой не была! Она...
– Черные волосы, синие глаза...
– тихо сказала Этна.
– Похожа на того рыцаря, который так и не умер. Элена де Виль?
– Думаю, да, - кивнул Стив.
– Они снились Иефе. Они оба. Она знала про мертвое озеро, говорила, что приснилось. Она узнала Себа, говорила, что приснилось. Она знала про Ведьмин глаз, говорила, что приснилась. Она все время говорила! Все время говорила нам, а потом перестала. Потому что мы не слушали. Почему ты перестал слушать ее, Ааронн?
– Я не знаю, - прошептал эльф.
– Мне казалось, что... Есть вещи поважнее, что мы успеем разобраться во всем, но потом, позже. И это все было так неявно, сплошные мелочи, маленькие такие кусочки... А потом я начал злиться на нее, за то, что устраивает спектакли, за то, что скандалит, за то, что, как капризный ребенок, привлекает к себе внимание, за то, что не учится, не слушает, не подчиняется, за то, что спорит о вещах, в которых ничего не смыслит... За то, что я вынужден вникать в ее дурацкие детские обиды. Я так злился, что убедил себя в том, что она врет. Так было легче. Удобней.
– Откуда там взялась Элена?
– задумчиво проговорила дриада.
– И рыцарь этот поджидал, как будто знал.
– А он знал, - кивнул Стив и сжал кулаки.
– Он еще в башнях за ней увивался - не просто же так, для плезиру.
– Может, он как-то инициировал появление духа...
– Этна неопределенно повела рукой.
– Он же маг, я правильно поняла? Некромант, судя по тому, что вы рассказывали.
– Нет, - покачал головой Ааронн.
– Сны начались гораздо раньше. Сначала по чуть-чуть, отрывки, неясные, запутанные... Потом она начала пользоваться магией, которой в ней, по идее, не должно было быть. И эти непонятные всплески силы, когда пошла неразбериха с источником. И транс... Когда она едва не перерезала мне горло. Думаю, она и сама не знала, откуда это все берется и почему с ней происходит. Как возникла эта связь... То есть что-то, конечно, произошло в ее жизни, какое-то событие, о котором она, скорее всего, не помнила, или не придавала ему значения...
– Теперь уже и не узнаем, - подвел черту дварф и надолго замолчал.
Потрескивали дрова в камине, тени шевелились на стенах, прятались по углам. Стив смотрел в огонь и думал о детеныше совомедведя, оставшемся в темноте.
– А Зулин?
– прервала молчание дриада.
– Ааронн, ты сказал ему, что он не планар... Но он чужой, мир не принимает его. Он не отсюда. Трансформация... Она в этом смысле очень показательна. И то, что произошло сегодня - очень странно. Этот припадок - он явно был реакцией на прочитанный отрывок. Кто он?
– Что ты пытаешься сказать?
– нетерпеливо шевельнул крылом Ааронн.
– Что он - Неназываемый с амнезией?
– Ты зря сердишься, - пожала плечами Этна.
– Отбрось эмоции и подумай. Я иду с вами не так давно, но с тех пор произошло достаточно, чтобы я могла составить мнение о каждом из вас. Зулин прямолинейный, безапелляционный, бесчувственный. Он очень слабо знаком с такими понятиями, как дружба, любовь, преданность... самопожертвование. Он обожает правила и схемы. Если что-то не укладывается в схему, он начинает сходить с ума. Он жесток, как бывают жестоки дети, не знающие, что такое боль, и поэтому не испытывающие жалости. И на него бесполезно за это сердиться. Потому что он... Он не злой, понимаешь? Он... невинный. Как младенец. Его взгляд на мир так же черно-бел, как и он сам. Ты вообще вник в то, что он говорил во время припадка?