Заледеневшая
Шрифт:
— Хорошо, — она согласилась, и я оставила их смотреть фильм.
После обеда я встретила Табиту за одним из компьютеров. Ее белые волосы были забраны в небольшой хвостик. Она отращивала его в последнее время, и челка закрывала ее ледяные глаза. Девушка действительно была великолепна.
— Привет, спасибо…
— Я делаю это ради Блейка, больше никого.
— Ладно, — сказала я и поставила стул рядом.
Некоторое время было тихо, а потом она уставилась на меня.
— Что?
— Ты хочешь, чтобы я высосала из пальца твою фамилию?
— Ой,
— Это его единственное имя?
Я кивнула.
— Когда он родился?
— Я не знаю точного года, так как ему могло быть 400 лет, но день рождения был 5 февраля, и он говорил 1969 год.
Она нетерпеливо вздохнула и продолжила задавать все больше вопросов, на которые я не знала ответов.
Ее пальцы печатали на клавиатуре так быстро, я не могла увидеть, что она делала. Все, что я знала, это ответ компьютера: «нашлось 0 результатов ".
— В этом нет никакого смысла.
— Почему?
— Как будто твоего отца никогда не существовало, Елена.
— Может быть, он не жил в Пейе.
Она набрала только его имя и фамилию с несколькими другими кодами рядом с ними, и через три минуты страницы и страницы, полные Гербертов Уоткинсов, заполнили экран.
— Просмотри их, если найдешь правильного, тогда я постараюсь узнать больше.
Она нажала «печать» на экране, а потом встала и вышла из библиотеки.
Шестьсот восемь страниц Гербертов Уоткинсов и их изображений образовали впечатляющую кучу бумажной работы.
Я взяла целую пачку и ушла в свою комнату.
Бекки и Сэмми не могли даже помочь, так как они понятия не имели, как выглядит папа, а когда около двенадцати мои глаза начали гореть, мы решили оставить это на следующий день.
Завтра мы могли бы поискать снова, он должен быть где-то в этой куче. Я бы выяснила, кто такой Герберт Уоткинс.
Глава 8
В воскресенье около одиннадцати девочки уехали с Джорджем и Дином. Я не хотела идти, поскольку была бы просто пятым колесом, и тот факт, что они попросили меня приехать, взволновал меня больше, чем следовало бы. Даже поиски мне пришлось продолжить через силу.
По какой-то причине я продолжала думать о Блейке. Желание быть рядом с ним еще больше расстроило меня, потому что это было чувство, которое не имело никакого смысла.
Я точно знала, что не могла влюбиться в него. Я пообещала ему, но не могла перестать считать часы, пока не увижу его снова.
Что насчет Люциана, что это значит? Разве я не переживала из-за него так сильно, как думала.
Нет, я в это не верила. Я любила Люциана, но с Блейком это чувство было похоже на то, что я чувствовала с Полом. Это было запутанно и непонятно.
Я разорвала пару бумаг, и ненависть снова наполнила мое сердце, когда я думала о том,
Мы почти поцеловались, и Люциан услышал об этом прямо перед смертью.
Более темное чувство появилось и полностью захватило меня. Изображения ломающейся кровати и рвущегося ковра оказались вспышкой; дальше последовала одежда. Мое сердце бешено стучало в груди, но в то же время то, что я чувствовала, было хорошо. Я чувствовала себя удовлетворенной, и когда уперлась спиной в стену, то съехала по ней вниз. Я зажала голову между коленями. Гнев снова поднялся.
Как я могла быть настолько глупа, думая, что смогла бы скрыть свои чувства к Полу от Люциана? Насколько преданным он себя чувствовал? Он умер, зная, что я не чувствую того же к нему. Если бы я могла, я бы не влюбилась в Пола, даже если бы это было совсем чуть-чуть; я бы не влюбилась, если бы любила Люциана так, как говорила. Я чувствовала себя ужасно и никогда не смогу сказать Люциану, как мне жаль.
Бекки и Сэмми вернулись около пяти.
— Елена! — обе завизжали.
— Какого черта здесь произошло? — голос Дина раздался сразу после их голосов.
Сэмми присела передо мной.
— Ты в порядке? Кто это сделал?
Я подняла голову и посмотрела на нее.
Она ахнула.
— Елена, что с тобой происходит? Твои глаза…
— Почему тебя это волнует?
Это не было похоже на меня.
Бекки сильно ударила меня по лицу, и я зарычала.
— Приди в себя. Что случилось с нашей комнатой?
Я посмотрела мимо нее и нашла перья, разбросанные по всему полу. Столб моей кровати был полностью разрушен, и ковер был измельчен в некоторых местах. Комод Сэмми был сломан, а одежда Бекки валялась на полу.
Воспоминания о том, что произошло в этой комнате, были не такими, как я ожидала. Я продолжала смотреть на все и наткнулась взглядом на Джорджа, поднимающего один из топов Бекки. Это ее любимый, или, скажем так, был ее любимым. Он был разорван на куски.
Я посмотрела на Бекки, ее челюсти были крепко сжаты, и она не выглядела счастливой. Потом я посмотрела на Сэмми. Обеспокоенные глаза и тонкие брови, нахмурившись, изменили выражение ее лица на жалость. Это снова меня разозлило.
Прекрати, Елена, прекрати. Я сильно ударила себя по голове.
— Не делай этого! — Сэмми схватила меня за руку.
— Что со мной происходит? Я чувствую себя такой злой.
Я сильно укусила ее, когда она прижимала меня к груди.
— Думаешь, это ты злишься?! Ты уничтожила всю мою одежду!
— Бекки, не надо. Бекки не надо, все намного серьезнее, — Сэмми посмотрела на меня: — Ты помнишь, как делала что-то из этого?
— Я не знаю, что я помню. Это трудно объяснить. Было так темно, ты права, — я посмотрела на Сэмми. — Я такая же, как твой брат.