Залив Полумесяца
Шрифт:
– Дай Аллах это действительно так. Но его отец покойный султан Орхан умер именно из-за болезни сердца, – с ноткой печали в голосе воскликнула султанша и уже чуть мрачно добавила: – Что же его дети?
– Осман… прежний, – с заминкой ответил шехзаде Мурад и многозначительно посмотрел на мать, которая невесело усмехнулась.
– Ничего удивительного. От змеи может родиться лишь змееныш.
– Валиде, будет вам. Он все-таки мой брат, каким бы не был.
Заставив себя успокоиться от воспоминаний о женщине, лишившей ее счастья, Филиз Султан наигранно благодушно осведомилась:
– А его сестра,
– Она уже расцвела и поражает своей редкой для нашего края красотой, – с улыбкой сообщил шехзаде. – Настоящий ангел не в пример своему брату. Только…
– Только что?
– Может, в силу того, что из-за необычной внешности и болезни она чувствует себя… другой, Айнур ведет себя отстраненно. Ладно я, она плохо меня помнит, но Эсма жила в столице с момента ее рождения, однако тепла в их с Айнур отношениях за годы так не прибавилось, а ведь они сестры. Единственный, с кем близка Айнур, это Орхан, но, признаться, всех в Топкапы беспокоит их связь. Не понимаю, почему. Они росли вместе и, понятное дело, близки с самого детства. У них схожие интересы, тяга к знаниям и, похоже, большое взаимопонимание. Что в этом плохого?
Филиз Султан промолчала, так как, будь она на месте Бельгин Султан или Афсун Султан, она бы тоже беспокоилась о близости своего ребенка с его братом или сестрой противоположного пола, если бы эта близость выходила за рамки нормальности. Такое не следует поощрять. Они ведь еще дети и не отличаются особым умом. Мало ли, к чему их могут подтолкнуть буйствующие в юности эмоции и чувства?
– Бельгин Султан по-прежнему очень мила и приятна, – не заметив неодобрения в лице матери, продолжил шехзаде Мурад. – Мехмета очень любит, но оно и понятно – он ее единственный сын. Насчет Афсун Султан не могу сказать ничего определенного. Она всегда ведет себя с достоинством, как вы помните, но трудно судить, что она за человек. Я до сих пор ее не понимаю, хотя сочувствую ее потерям. Насколько я знаю, со старшим сыном Орханом у нее трудные отношения. Ни ее, ни кого бы то ни было он не слушает, и меня это очень беспокоит.
– Меньше всего меня интересуют дела других жен твоего отца, – прохладно произнесла Филиз Султан и отвела взгляд в сторону, чтобы скрыть наполнившую его до краев горечь. – Благо, повелитель в своем возрасте не обзавелся юными фаворитками, как его отец и дед. Ты, верно, помнишь Эсен Султан? Когда она появилась в гареме султана Орхана, он был уже немолод. И погляди, что из этого вышло? Не успела она родить ему детей, как он скончался от болезней старости, толком и не увидев, как те выросли. Да еще назначил вместо твоего отца своим наследником того маленького болезненного мальчика, рожденного Эсен Султан. Мыслимо ли? Он не думал о благе государства, ослепленный страстью, из-за чего и случились последующие за его смертью неприятные события. Повелителю тогда пришлось силой завоевывать свое право на престол у потерявшей границы Карахан Султан, а нас с вами укрыть от ее интриг в Эдирне. Эта подлая змея, что годами выжидала момента для нападения, ловко воспользовалась ситуацией, да покарает ее Аллах. Ни к чему хорошему подобные связи немолодых султанов с юными фаворитками не приводят… И пусть Аллах убережет твоего отца от подобного для его же блага.
– Сомневаюсь, что это возможно, – заметил шехзаде Мурад и, поймав вопросительный взгляд матери, осторожно пояснил: – В последние годы повелитель весьма привязан к Бельгин Султан, да и Афсун Султан порой удостаивается его внимания. Мне кажется, отца подобное положение вещей вполне устраивает, раз он годами ничего не меняет.
– Наконец-то остепенился… – выдохнула Филиз Султан, задумчиво покивав головой. – Им повезло, что они стали его фаворитками, когда повелитель был уже в зрелом возрасте.
Шехзаде Мурад понял, что имела в виду мать: ей повезло меньше, так как будучи первой женой его отца, она настрадалась от его, еще молодого мужчины, пылкости, когда повелитель, оставив ее, страстно полюбил свою вторую жену Эмине Султан, а после нее завел еще фавориток, на которых, к их счастью, и остановился.
– Ну а как там моя Эсма? – решив сменить неприятную для нее тему, спросила Филиз Султан, и тоска тут же заволокла ее взгляд. – Я так по ней скучаю… Видит Аллах, не окажись она в Манисе в скором времени, я сама поеду к ней, и ты меня, Мурад, не остановишь.
– Она в порядке, здорова и тоже очень скучает по вам, валиде. Обещала навестить нас с Нермин, как только выдастся возможность, но к ней должна приехать Михримах с сыном из Эрзурума, где она жила после казни мужа. Так что, думаю, Эсма задержится на какое-то время с ней в Стамбуле.
– Михримах возвращается в столицу? – удивилась султанша. – Дай Аллах к добру. Уж не собралась ли она снова замуж? Она слишком долго держала траур.
– Нет, писала Эсме, что хочет представить сына повелителю и добиться его назначения на достойную должность.
– Понимаю. Что же, пусть у нее все сложится хорошо. Михримах этого заслуживает. А нам с тобой нужно подумать о другом…
– Что вы имеете в виду, валиде?
– Твоей старшей дочери пора выйти замуж, – с улыбкой заявила Филиз Султан, заставив шехзаде удивиться. – В твое отсутствие я уже рассмотрела все возможные кандидатуры на ее руку. И остановила свой выбор на одном вне всякого сомнения достойном человеке.
– И кто же он?
– Наместник Египта Ибрагим-паша
Гарем.
Фаниса Султан, ступая вместе с сестрами и матерью по коридорам дворца, не могла не улыбаться, видя, как они сияют от радости. Амрийе и Нилюфер то и дело смеялись и, держась за руки, вприпрыжку шли впереди них. Ее мать лучилась чистым счастьем, а на ее красивом лице царила задумчивая улыбка – мыслями она все еще была с отцом. Но выражение лица Сафанур Султан изменилось, стоило ей увидеть находящуюся в ташлыке, в который она с дочерьми вошла, Ассель Султан. Она разговаривала с Айше-хатун, что слушала ее с ледяным лицом.
– Пусть ко мне придут швеи и как можно скорее. Сегодня, наконец, привезли ткани, которые я заказывала, и я хочу, чтобы они поскорее принялись за работу.
– Как прикажете, султанша, – сухо ответила хазнедар, кивнув ей. Заметив вошедших в ташлык султанш, она, смотря за спину Ассель Султан, поклонилась им.
Та обернулась и, увидев ненавистную соперницу, по-змеиному улыбнулась с подчеркнутой неискренностью.
– Сафанур, да ты вся сияешь! Как приятно видеть тебя такой.
Фаниса Султан, заметив, как напряглась ее мать в гареме, где все взгляды обратились на нее, с неприязнью глянула на Ассель Султан.