Залив Полумесяца
Шрифт:
Оторвав взгляд от окна, Эдже посмотрела на мужа и вздохнула.
– Просто подумала о том, как быстротечно время… Вспомнила себя, еще той глупой и несносной девчонкой, которая наивно полагала, что однажды весь мир будет у ее ног. Рейну. И… нашу встречу. Ты помнишь? – она с грустной улыбкой заглянула ему в глаза.
– Разве я мог забыть? – Артаферн ответил с едва различимой нежностью в голосе и усмехнулся. – Ты меня тогда изрядно повеселила своей самоуверенностью. Но и удивила… Я прежде таких женщин не встречал. Хотя ты и вправду
Эдже не сдержала улыбки, но она быстро погасла. Ей вдруг стало ужасно тоскливо, ведь все это осталось в прошлом. Вся ее жизнь. А впереди – старость и смерть, которую она уже столько раз обманывала. Но на этот раз ей не сбежать, не спрятаться и не скрыться. Неминуемая встреча все ближе, ближе и ближе… В моменты осознания этого ее посещала горькая мысль том, что она столь многое не успела сделать. И особенной болью в сердце отзывалось то, что она так и не стала матерью вопреки всем своим надеждам и мольбам к Всевышнему.
Артаферн настолько хорошо знал ее, что по выражению ее лица понял, о чем она думает, и, покинув кресло, пересел к ней на софу. Его рука крепко сжала ее ладонь.
– Мы с тобой прожили весьма неплохую жизнь, Эдже, так что не о чем здесь жалеть. Несмотря ни на что, ты рядом со мной, и одно это делает меня счастливым. И если бы мне предложили прожить другую жизнь, в которой я бы родился в богатой знатной семье, чтобы вести спокойную и размеренную жизнь в роскоши, я бы все равно выбрал эту, в которой мне довелось с рождения и до тридцати лет носить клеймо раба. Потому что иначе я бы не встретил тебя.
Со слезами в глазах посмотрев на него, Эдже прислонила голову к его плечу и в новом приливе умиротворения прикрыла веки.
– Артаферн? – спустя минуту тишины раздался ее тихий голос.
– М?
– А если бы мы тогда сбежали? Еще до войны, пока Рейна набирала флот в Греции. Возможно, все сложилось бы иначе?.. Жили бы сейчас тихо и мирно в каком-нибудь греческом рыбацком городке на побережье моря. Ты бы по утрам выходил в море ловить рыбу, чтобы потом продать ее на базаре, а я бы… не знаю, занималась хозяйством и… детьми. Тогда бы ты тоже был счастлив со мной?
– Ну себя рыбаком я еще могу представить, – хмыкнул мужчина. – А вот тебя, занимающейся хозяйством… Это вряд ли. Ты бы скорее ходила со мной рыбачить, чтобы самодовольно улыбнуться, когда на базаре продашь больше пойманной тобой рыбы.
Эдже рассмеялась, понимая, что она уж точно не домоседка, которая будет терпеливо и верно дожидаться возвращения мужа за домашними хлопотами.
В этот момент в покои вошел Серхат в облегченных доспехах, придающих его крупной фигуре еще более внушительный вид. Склонив темноволосую голову, он затем посмотрел на свою королеву, которая отстранилась от своего мужа. Тот встал рядом с софой, на которой прежде сидел вместе с ней.
– Что у тебя, Серхат? – осведомилась Эдже, понимая, что пришел конец этому короткому времени покоя.
– Королевский совет ожидает вас для аудиенции, Ваше Величество. Ее Высочество принцесса Долорес выразила желание присутствовать на сегодняшнем заседании совета. Если вы, конечно, позволите это.
– Конечно, позволю, – кивнула Эдже, встав на ноги и царственно направившись к дверям. – Ей будет полезно послушать. К тому же, сегодня командующий флотом обещал нам поведать о чем-то крайне важном касаемо ее семьи. Эти Серпиенто все никак не успокоятся…
Артаферн, который последовал за женой, мрачно переглянулся с Серхатом. Оба понимали, что над Генуей вновь нависла угроза – пока еще призрачная, но все же угроза.
Дворец Топкапы. Покои шехзаде Орхана.
Сквозь сон он ощутил щекочущее прикосновение к груди, и, не желая просыпаться, чуть сдвинул брови. Но тот, кто решил нарушить его покой, очевидно, отличался упрямством и не желал сдаваться. Теперь шехзаде почувствовал скользящее касание к шее и раздраженно приоткрыл веки. Его взору предстало нависшее над ним красивое лицо с тонкими чертами и серыми глазами, полными нежности. Копна пламенно-рыжих волос закрывала его от всего мира подобно занавесу.
– Скоро полдень, а вы все не желаете просыпаться, – девушка наклонилась к нему и стала легко, чуть касаясь губами, целовать его в шею.
– Неудивительно, учитывая, что ты дала мне заснуть только на рассвете, – проворчал шехзаде Орхан и почувствовал, как воздух защекотал его кожу – она рассмеялась.
Губы наложницы по мере того, как спускались с его шеи на грудь, становились все настойчивее, и он, все еще борясь с желанием продолжить свой сон, усмехнулся с закрытыми глазами.
– Тебе все мало?
– Мне всегда будет мало, – лукаво сообщила она и улыбнулась. – Ну довольно вам спать! – чуть капризно воскликнула девушка, отстранившись и увидев, что шехзаде снова засыпает. – Вы разве не голодны?
Они разместились за столиком, где уже покоился принесенный слугами поднос с утренними яствами, на которые они с аппетитом набросились после очередной утомительной ночи. Шехзаде насмешливо поглядывал на свою фаворитку, которая, не стесняясь, как прочие, уплетала с подноса всего понемногу, ничуть от него не отставая. Она не манерничала, вела себя очень естественно и раскрепощенно, но при этом оставалась все такой же красивой и соблазнительной.
И он по-настоящему увлекся этой русской рабыней, о чем даже не подозревал, когда в тот вечер распорядился привести ее к нему. Тогда еще Ольга с первой же их ночи поразила его тем, что могла похвастаться не только своей редкой красотой. Она не проявляла к нему раболепного почтения, как иные рабыни, бывшие на его ложе. Она смело заигрывала с ним и смеялась во весь голос, будто это она была у себя в покоях – настолько естественно и открыто себя вела. Ольга его не боялась и этим зацепила больше, чем все другие его фаворитки.