Заложница тёмного мага
Шрифт:
Хант вернулся ближе к ночи, когда я уже готовилась ко сну, заплетая косы. Волосы здесь стали гуще и очень быстро росли, если в самом начале они едва доставали до лопаток, теперь практически закрывали спину, касаясь крупными кольцами ямочек над ягодицами. Он на мгновение зарылся носом в мою шею, вдыхая запах кожи и туберозы, а затем прикусив мочку - прижал к себе:
– Я скучал, Клери.
– И я, - развернувшись к нему, зарылась пальцами в короткие волосы. Было видно, что он очень устал, под глазами залегли тени, складки у рта стали глубже.
– Садись.
Сначала я помогла ему раздеться, затем набрала горячую ванну, капнув в парящую воду несколько капель сандала
Веки Ханта были прикрыты, когда, подсластив пакость поцелуем, я опрокинула на него ковш с прохладным настоем мяты, тот встрепенулся, распахнув глаза цвета ртути, а затем, хищно улыбнувшись, схватил меня застывшую за руку и опрокинул к себе. Я барахталась и отбивалась, моля о пощаде, но он был неумолим. Тяжелая ладонь с оттяжкой шлёпнула меня пониже спины, промокшая насквозь ткань сорочки ни на йоту не смягчила ощутимую боль, но последовавшие за ней ласки, заставили меня забыть обо всем, растворяя в тягучей страсти доводы разума.
*С1аш8 - (лат.) светлый.
Глава 24.
Смерть — последний аргумент.
Из-за того, что постель в моей комнате была влажной, нам пришлось перебраться к нему.
Я впервые после брачной ночи была здесь и при свете дня комната мне понравилась много больше. Темные с серебристым геометрическом рисунком портьеры через которое пробивалось утреннее солнце, ковер в тон пологу и обоям, огромное ложе и шёлковые простыни - всё это было столь гармоничным и подходило к характеру супруга. Жарко пылающий вечером камин теперь подмигивал красными углями, шкура снежного барса на которой мы вчера отметились смята, и я раскраснелась вспоминая, что именно вчера вытворяла.
Теплые пальцы пробежались вдоль позвоночника.
Я обернулась.
Лохматый и небритый, с горящими алым губами и довольный как кот, слопавший семейство мышей, муж вдруг враз стал серьезным:
– Не хотел тебе говорить, Клери, - обреченно заговорил он, - но, зная твой непоседливый характер и нежелание прислушиваться к советам...
– намекнул на вчерашнюю отлучку Айзек.
– Приказам.
– Пусть будет приказам.. .Вчера Ранкорна нашли мертвым.
– О Небо... Как это произошло?
– он же был еще не стар, не молод, но.
– Его убили так же, как и мою сестру. Ритуальный круг, отсутствие улик и крови.
– Потрошитель здесь? Вернулся в Орум?
– Скорее всего, поэтому прошу - будь предельно осторожна. Его пытали, Жнец знает, что им было нужно, но меня беспокоит ваше знакомство. Я послал за Бертье, но пока о его местонахождении информации нет, и либо он забился в какую-то щель, либо разделил судьбу друга.
– Не уверена, что они были друзьями, Ранкорн презирал опекуна Клер, но что -то держало их вместе. Ты думаешь это как-то связанно со мной?
– Я не знаю, что думать, Клери. Цесс рвет и мечет: на второго наследника вновь покушались, магам пока не удалось найти способ как снять приворот, а звериная сущность младшего Кронцесса проявляется слишком активно, он уже несколько раз бесконтрольно оборачивался. Сейчас Себастьяна отправили в одно из поместий, но как долго магам удастся сдерживать виверна, что желает отправиться на поиски суженой? А еще Потрошитель.
– Айзек рывком встал с постели. Я жадно рассматривала поджарое, покрытое легким загаром тело,
– Слишком много линий сходится в одной точке.
– Я тебя поняла. Но этой точкой вполне можешь быть и ты, - я с сожалением оторвалась от фантастического зрелища. Айзек набросил халат и уже было скрывшись в ванной комнате, вдруг выглянул и произнес:
– Могу, но рисковать тобой, дабы убедиться в этом, я не стану. Ты не выйдешь из дома до тех пор, пока я не разрешу...
Я было хотела возмутиться, что его забота граничит с тиранией, но потом я вспомнила о том, что случилось с его семьей, и о том, что вести себя подобным образом у него есть полное право. В последнее время дни мои были столь насыщены событиями, как хорошими, так и не очень, что небольшая передышка мне не повредит. Тем более, что вступать в открытую конфронтацию с супругом не имело никакого смысла, его аргументы на чаше весов однозначно перевесят любые мои.
– Согласна, - ответила я, видимо разрушив сложившийся стереотип о женском упрямстве. Всё это время Хант наблюдал за моей реакцией и с облегчением выдохнул.
Я действительно просидела несколько дней в четырех стенах, впрочем, ничуть не расстроившись вынужденному заточению, для меня никогда не было проблемой себя занять, тем более в приятной компании. Я нашла время ответить на бесчисленные приглашения и письма, прочла пару исторических хроник и даже одно жизнеописание, изучила ежемесячно выходящий журнал мод и пригласив модистку заказала себе и Эстель по несколько платьев, а еще отвергла с полдюжины проектов изобретателей, шлющих мне свои предложения в обход супруга.
Я стала у них популярна благодаря совместной работе с Бусто, который, кстати, навестил меня в первый день заточения. Он привез подробный отчет о потраченных средствах, рассказал о том, как продвигается комплектация производственных линий, о полученных заказах и загорелся моей идеей создать нечто, похожее на мотоцикл. Автомобиль - это прекрасно, но мотоциклы более быстрые, маневренные и легки в управлении.
Продолжать дальнейшую беседу с Массимо было бессмысленно, так как в его голове уже чертились схемы нового изобретения, а стеклянный взгляд и бормотание невпопад отчего -то раздражали. Мне бы хотелось предложить несколько идей по воплощению, но для общества Бусто был сейчас потерян, поэтому я решила отпустить его с миром, а самой сесть и законспектировать возникшие мысли. Со времени учебы я стараюсь записывать, но не потому, что жалуюсь на память, а потому что так проще укладывать в систему и приводить к общему знаменателю. Прочитав написанное на свежую голову многое кажется надуманным и пустым, к тому же так лучше запоминается, поскольку моя зрительная память была плотно завязана на механическую.
Тётка от Айзека получила аналогичные мне ценные указания, и, хотя причину он озвучил иную, скрывать правду о новом появлении Потрошителя не имело никакого смысла. Подробным описанием нескольких убийств в бедных кварталах пестрели жёлтые газеты, более солидные издания позволили себе осторожные высказывания и предположения, но в одном сходились и те, и другие - спустя дюжину лет, убийца вернулся.
Натыкаясь в газетах на псевдоним «Потрошитель», я невольно вспоминала историю лондонского серийного убийцы, того так и не поймали, хотя жертвами его многочисленных злодеяний стала не одна женщина. Сомневаюсь, что эти эпизоды хоть как-то связанны, но и общего меж ними было предостаточно.