Заложница в академии

Левина Ксюша

Он стоит в живописном месте, хотя справедливости ради, все места в Дорне достаточно живописны. Этот дом отличается тем, что он густо покрыт дикими вьюнками, словно хозяевам стыдно показать стены из красного кирпича, или же они невероятно ленивы, чтобы убирать эти заросли. Правда в том, что им искренне нравится буйная растительность. Они считают, что это очень уютно.

Этих Хейзов без преувеличения знают все.

Эти

Хейзы ездят на большом семейном автомобиле, в котором чаще всего убраны задние кресла и всё застелено старыми одеялами. У них есть огромная лохматая собака и красивая охотничья. А ещё два толстых кота с бандитскими мордами. Всю эту живность им в разное время подкинули нерадивые клиенты.

Многие отмечают, что у этих Хейзов есть странная особенность, они будто единое целое. Мало кто замечает, но если доктор Хейз, скажем, уколет палец шипом розы, то его супруга непременно дёрнет рукой и этот палец закусит, точно это она сама укололась. А если доктора Хейз, скажем, не со зла, но вполне ощутимо, укусит её шерстяной пациент, то её супруг громко выматерится и станет тереть это место рукой.

— Вот это любовь! — вздыхают на их счёт знакомые. А потом крутят у виска, мол, одержимые какие-то.

Эти Хейзы много времени проводят в море. Доктор по утрам плавает по заливу на лодке, а его жена прыгает с высокого утёса и потом долго купается, если погода хорошая.

Все точно знают, что среди ночи можно притащить в дом этих Хейзов больного кота, и они непременно откроют. Доктор Хейз закатит глаза и возьмёт кота подмышку, вздохнёт, зевнёт и скажет:

— Приходите утром за вашим котом, — а потом закроет за хозяином дверь.

Доктор Хейз — молодая девушка. У неё длинные-длинные волосы, розовые глаза. Она всегда ходит в коротких шортах цвета хаки и в белой рубашке, а в особенно жаркие дни заменяет её на белую майку. На ней всегда белые кеды, волосы завязаны в высокий хвост, и даже в самое жуткое солнце она предпочитает кепку солнцезащитным очкам. Её нос покрыт веснушками, а плечи всегда сгоревшие и чаще всего доктора Хейз можно увидеть в компании огромной собаки, которая, кажется, может утащить хозяйку куда захочет, не спросив разрешения. Доктор слушает музыку в наушниках или она гремит из их двора. по пятницам доктор пьёт чёрное вино вместе с мужем, танцует, окружённая светляками, и любит сидеть под деревом с блокнотом, что-то увлечённо чиркая карандашом.

Доктор Хейз — молодой парень. Он высокий, у него белые волосы до плеч, и он убирает их назад, завязывая в нелепый пучок. Он вечно носит серые футболки и джинсы, работает в местной больнице нейромодификатором и предпочитает ходить туда пешком. Все знают его историю, но никто не

относится к нему с предубеждением. Докторов все уважают! Доктор Хейз не шумный, не скандальный, не грубый. У него есть несколько друзей, с которыми он иногда ходит в бар, но чаще вечерами он сидит в своей беседке и беседует с женой, иногда заглядывая в книгу. Он любит пробежки, чем волнует незамужних соседок. И ладит с детьми, чем волнует старушек, которые интересуются, когда уже Хейзы заведут детей.

Про ветврача Хейз говорят, что она прекрасный специалист, а про нейромодификатора Хейза говорят, что он любит свою жену.

И когда эти двое прогуливаются по улицам Дорна до рынка, чтобы купить там фруктов, с ними здороваются все подряд.

Никто не попрекает их связью с громким скандалом в Траминере, потому что все дорнийцы плевали на Траминер. Никто не подходит к Брайт Хейз со словами сожаления об её отце, потому что никто не понимает, чем вообще могут заниматься учёные? А вот ветеринар или наномодификатор — это понятно. Это настоящие врачи!

— Доброе утро, доктор Хейз, — говорит прохожий.

— Доброе утро, — хором откликаются Хейзы и переглядываются.

Брайт Хейз краснеет, а Рейв Хейз закидывает ей руку на плечи.

— Ну вот, а ты фамилию не хотела менять! Было бы скучно, верно?

— Перестань, не напоминай мне об этом, — шипит она.

— Можешь себе представить, что кто-то из академии увидел бы нас сейчас? Тебе не кажется, что мы стали какими-то… беленькими? — он тормозит перед витриной со сладостями, в которой можно поймать отражение двух фигур. Оба и правда одеты в белое.

— Да… мой стиль стал менее… колючим?

— Пожалуй. Ты задумывалась, почему?

— Потому что я стала скучной наседкой?

— Мм-м… а может просто тебе стало некого колоть?

— Я превратилась в Сладкую Вату! Мамочки… нужно срочно извиниться перед Лю Пьюран!

— Сладкая Вата?

— Да, такие хорошенькие девочки, которые всегда выглядят хорошо, у них хорошенькие хвостики, и такие сладкие розовые щёчки. Ну прямо Сладкие Ваты!

— Да, действительно, извинись перед Лю Пьюран, может, она тогда нас, наконец, навестит спустя три года и порадует этим несчастного Якоба.

— Твой Якоб не несчастен, — всплескивает руками Брайт. — Он просто какой-то… на удивление слишком хороший. Как будто слишком правильный. Это портит ему жизнь. Ну или он скучает по Лису, вот кому бы стоило нас навестить.

— О, Лис считает, что Дорн делает людей сумасшедшими, потому что они живут во вседозволенности, и боится заразиться, хотя он ненавидит Бревалан.

Беседа прерывается сначала у лавки с фруктами, потом у лавки с овощами, потом у лавки с цветами.

— Домой?

— Пожалуй.

И они идут домой.