Заложница
Шрифт:
— Деньги у меня, Ронни, — сказала дочь самого богатого человека в Форт-Уэрте.
— Тогда порядок. — Он поколебался, будто не знал, что делать дальше, потом сказал, обращаясь к перепуганной кассирше: — Ложитесь на пол вместе со всеми.
Маленькая бледная женщина легла рядом с Тайл. Она была такой худой, что ее кожа, свисающая с костлявых рук, напоминала сафьян. Она периодически икала от ужаса.
Каждый по-своему реагирует на страх. Пожилые люди не послушались Ронни и не заложили руки за голову. Правая рука мужчины крепко сжимала левую руку жены.
«Ну вот, — подумала Тайл. — Сейчас он нас убьет».
Она закрыла глаза и попыталась молиться, но у нее ничего не получилось. Тайл даже вспомнить не могла, когда делала это в последний раз. Ей хотелось вознести страстную молитву, убедительную и настойчивую, которая бы вынудила господа отвлечься от всех других молитв, обращенных к нему в данный момент, и прислушаться к ее просьбе.
Но бог, по-видимому, не одобрял эгоистичных причин, по которым ей хотелось продолжать жить, потому что она ничего не могла придумать, кроме: «Милостивый боже, пожалуйста, не дай мне умереть».
Когда тишину разорвал крик, Тайл решила, что кричит кассирша. Она повернула голову, чтобы понять, что происходит, но лежащая рядом женщина что-то негромко бормотала себе под нос.
Кричала Сабра Денди:
— О господи! Ронни!
Парнишка кинулся к ней.
— Сабра, что случилось? В чем дело?
— Я думаю, это… О господи!
Тайл ничего не могла с собой поделать и подняла голову. Теперь девушка тихо плакала и с ужасом смотрела на лужу под ногами.
— Да у нее же воды отошли! — воскликнула Тайл.
Ронни резко повернул голову и взглянул на нее.
— Что?
— У нее воды отошли, — повторила Тайл.
Она старалась говорить спокойно, но, по правде сказать, сердце ее колотилось. Это событие могло оказаться искрой, которая заставит Ронни действовать быстрее и довести дело до конца — а именно пристрелить их всех, а затем попытаться помочь девушке.
— Совершенно верно, молодой человек. — Пожилая дама, не выказывая никакого страха, села и обратилась к юноше таким же тоном, каким укоряла своего мужа за то, что он не умеет обращаться с камерой: — Ребенок скоро родится.
— Ронни! Ронни! — Сабра зажала подол своего летнего платья между ногами, будто пытаясь помешать природе, и опустилась на колени. — Что мы будем делать?
Девушка явно была напугана. Очевидно, ни она, ни Ронни не были специалистами по вооруженным ограблениям. Равно как и по родам.
Тайл заразилась смелостью пожилой дамы.
— Я предлагаю… — начала она.
— А вы заткнитесь! — заорал Ронни. — Все немедленно заткнитесь!
Держа всех под прицелом, он опустился на колени рядом с Саброй.
— Ты как? Действительно рожать собралась?
— Думаю, что да. — Она кивнула, стараясь сдержать слезы. — Ты извини…
— Да ничего. И как скоро… Когда он родится?
— Я не знаю. Думаю, бывает по-разному.
— Больно?
С глаз Сабры снова покатились слезы.
— Болит уже часа два.
— Два часа?! — воскликнул он.
— Но немного. Чуть-чуть.
— Когда это началось? Почему ты мне не сказала?
— Если у нее уже два часа схватки… — снова подала голос Тайл.
— Я же велел вам заткнуться! — заорал он.
— У нее явно схватки уже какое-то время, — настойчиво сказала она, не отводя от него взгляда. — Ей необходима медицинская помощь.
— Нет-нет! — поспешно вмешалась Сабра. — Не слушай ее, Ронни. — Она схватила его за рукав. — Я в порядке. Я…
Но тут началась очередная схватка. Ее лицо исказилось, она жадно хватала ртом воздух.
— О господи! — Ронни вглядывался в лицо Сабры, закусив нижнюю губу. Рука с пистолетом тряслась.
Один из мексиканцев — тот, что пониже ростом, — улучив момент, вскочил и кинулся к Ронни.
— Нет! — закричала Тайл.
Ковбой попытался поймать мексиканца за ногу, но промахнулся.
Ронни выстрелил.
Пуля с грохотом пробила стеклянную дверь холодильной камеры и большую бутыль с молоком. Все вокруг оказалось заваленным осколками стекла и залито молоком.
Мексиканец застыл на месте. Прежде чем окончательно остановиться, его тело по инерции слегка наклонилось вперед, потом вернулось назад, как будто его сапоги прилипли к полу.
— Отойдите, иначе пристрелю! — Лицо Ронни налилось кровью. Собственно, говорить было необязательно. Мексиканец, который был повыше ростом, что-то сказал приятелю по-испански. Тот попятился и снова сел на пол.
Тайл с яростью уставилась на него.
— Он мог бы запросто прострелить твою дурацкую башку! Оставь свою браваду до другого случая, ладно? Я не хочу, чтобы меня из-за тебя убили.
Мексиканец не понял слов, но общий смысл был ему ясен. Его гордость явно пострадала, если судить по горящим глазам. Надо же, его отчитала женщина! Но Тайл было наплевать.
Она снова повернулась к ребятам.
Сабра уже лежала на боку, подобрав ноги к груди. И не шевелилась. В отличие от нее, Ронни, казалось, вот-вот потеряет контроль над собой. Тайл не верила, что в течение одного дня этот мальчик мог превратиться из школьника, никогда не попадавшего в беду, в хладнокровного убийцу. Она была уверена, что этот парень не может никого убить, даже обороняясь. Если бы он хотел попасть в этого мексиканца, готового на него броситься, он бы сделал это легко. Но Ронни, похоже, не меньше других огорчился, что пришлось стрелять. Тайл поняла, что он намеренно выстрелил мимо, — только чтобы подкрепить свою угрозу.
Впрочем, она могла жестоко ошибаться. Ведь, в сущности, ей было очень мало известно о нем.
По данным Галли, родители Ронни развелись; его настоящий отец жил далеко от него, встречались они редко. Ронни жил с матерью и отчимом. Что, если ему с детства не слишком нравилась такая ситуация? Что, если на него скверно подействовала вынужденная разлука с отцом и он много лет копил в душе ненависть и недоверие? Что, если он научился скрывать свою тягу к убийству так же хорошо, как они с Саброй скрывали ее беременность? Что, если реакция Расселла Денди на новости подтолкнула его к краю пропасти? Так или иначе, он был в отчаянии, а отчаяние плохой советчик.