Заложник
Шрифт:
— Я слишком крепко связал ей щиколотки, пришлось немного расслабить.
Марс подошел к окнам и забил в рамы длинные гвозди, чтобы их невозможно было открыть, затем вернулся и встал перед Дженнифер. Он стоял очень близко, возвышаясь, словно огромная гора, вершиной уходившая к потолку. Затем он присел у ее ног и подергал путы на щиколотках, так что шнур впился ей в кожу.
— Слишком слабо. Ты связал ее как котенка.
Марс затянул шнур на ногах, а потом на запястьях. Шнур так сильно врезался ей в тело, что Дженнифер пришлось прикусить губу, чтобы не закричать, но она была слишком напугана, чтобы возмутиться. Затем Марс оторвал кусок липкой пленки и заклеил ей рот.
Кевин взволнованно размахивал руками, он явно боялся Марса.
— Не слишком сильно, а то она дышать не сможет.
Марс с силой прижал пленку к ее губам. Дженнифер так испугало его прикосновение, что она едва не завопила.
— Иди вниз, Кевин.
Кевин остановился в дверях. Марс продолжал стоять около Дженнифер на коленях, прижимая к ее лицу пленку, словно хотел, чтобы она проникла во все поры. Давил и давил ритмичными тычками. Дженнифер поняла, что сейчас потеряет сознание.
— Ты идешь? — спросил Кевин.
— Сейчас. Иди.
Дженнифер посмотрела на Кевина, умоляя одними глазами не оставлять ее наедине с Марсом.
Кевин ушел.
Когда она наконец снова взглянула на Марса, оказалось, что он за ней наблюдает. Марс приблизил свое лицо к ней, наклонясь вперед. Дженнифер отшатнулась, думая, что он собирается ее поцеловать, но он не стал. Он очень долго не шевелился, глядя сначала в ее левый глаз, а потом в правый. Затем наклонился еще ниже и принюхался. Он ее обнюхивал.
Затем он выпрямился.
— Я хочу тебе кое-что показать.
Он стянул рубашку, открыв рыхлое тело цвета нестираных простыней. На груди красовалась татуировка: «Маменькин сынок».
— Видишь? Я заплатил за нее сорок долларов. Вот как сильно я люблю свою мамочку.
Дженнифер не могла на него смотреть. Его грудь и живот были испещрены маленькими серыми бугорками, словно он чем-то болел. Она решила, что это бородавки.
Неожиданно Дженнифер почувствовала на себе его тяжелый взгляд и, подняв глаза, увидела, что он за ней наблюдает. Она догадалась: он понял, что она смотрит на серые бугорки. Марс прикоснулся к одному из жестких серых узелков, потом к другому, и уголки его губ скривила едва уловимая улыбка.
— Мамочка прижигала меня сигаретами.
Дженнифер затошнило. Значит, это не бородавки, а шрамы.
Марс снова надел рубашку, затем наклонился к ней, и на сей раз она была уверена, что он начнет ее лапать. Сердце отчаянно колотилось у нее в груди, она хотела отвернуться, но не могла.
Он положил руку ей на плечо.
Дженнифер дернулась и отвернула голову, выгнув спину, чувствуя, как впиваются в кожу шнуры. Она попыталась закричать, но липкая пленка мешала ей открыть рот.
Марс крепко сжал ее плечо, как будто хотел проверить, насколько у нее прочные кости, а затем отодвинулся.
Он снова едва заметно улыбнулся и направился к двери. Остановившись на пороге, он посмотрел такими пустыми глазами, что Дженнифер стало невыносимо страшно. Затем он выключил свет и вышел, закрыв за собой дверь.
Даже грохот молотка не заглушил бы стука ее наполненного ужасом сердца.
Деннис стоял у окна, наблюдая за полицейскими, и услышал, как изменился рев двигателей вертолетов, которые начали менять позиции. Затем вдруг сорвался с места один из патрульных автомобилей, стоявших в переднем ряду. Он резко развернулся в тот момент, когда подъехала новая машина дорожного патруля. Деннис не знал, здесь ли Тэлли. Копы что-то задумали, и ему стало еще страшнее. Он понимал, что они должны как можно скорее убраться из дома или им никогда уже не удастся этого сделать.
Марс уселся на диван рядом с Уолтером Смитом, положил ему на голову руку, словно поглаживал мягкую шерсть между ушами собаки.
— Знаешь, почему тебе не дали вертолет? Они не верят, что ты серьезный парень.
Деннис отошел от окна. Марс его раздражал, ему не нравилась улыбочка Марса, который как будто хотел сказать: «Я знаю то, чего ты не знаешь». Марс подтолкнул его на ограбление минимарта и стрелял в копа.
— Что ты мелешь? У них есть собственные правила. Я и не рассчитывал, что нам дадут вертолет. Просто решил на всякий случай попытаться.
Марс погладил голову Смита, медленно проведя по ней пальцами, как будто изучал контуры черепа. Деннису это совсем не понравилось и показалось странным.
— Ты не видишь всей картины, Деннис.
— Хочешь всю картину, Марс? Вот она: мы должны придумать, как нам отсюда выбраться вместе с деньгами.
Марс похлопал мистера Смита по голове.
— Наш путь к свободе здесь, перед нами. Ты не понимаешь, что у нас есть.
— Заложники? Господи, они все, что у нас есть. Если бы мы их не удерживали, копы нас уже давно схватили бы.
Когда Марс снова поднял голову, Деннису показалось, что глаза у него стали ярче и внимательнее.
— У нас есть их страх. Он дает нам власть: полицейские станут относиться к нам серьезно, только когда поймут, что мы убьем этих людей. Мы должны торговаться не по поводу заложников, а по поводу их смерти.
Деннис решил, что он шутит.
— Ладно, придурок, ты меня напугал.
— У полиции нет никаких причин заключать с нами сделку, пока они не станут относиться к нам всерьез. Они будут ждать, когда мы устанем и сдадимся. Они это знают, Деннис. И рассчитывают, что так все и произойдет.
Деннис почувствовал, как в груди у него все сжалось. Марс продолжал за ним наблюдать, и его глаза превратились в две черные жесткие бусины. Деннис вдруг понял, что Марс начинает забирать власть в свои руки, что ведет его куда-то и смотрит, пойдет ли он за ним.
— Ну и как мы убедим их, что у нас серьезные намерения?
— Скажи им, что мы отпустим толстяка в качестве жеста доброй воли.
Деннис не шевелился. Краем глаза он видел Кевина и знал, что тот испытывает то же самое страшное напряжение.