Заложник
Шрифт:
— Вот, значит, оно как… — прохрипел я всё ещё спазмированным горлом.
— Так что, подумай, Юр, действительно ли ты хочешь учиться у меня? Надо ли оно тебе? — прозвучал не обещающий ничего хорошего голос, в котором, в самом звучании уже можно было услышать боль. Предстоящую большую и частую боль.
— Если такова особенность Водников, то какой у меня выбор? — медленно поднимаясь сначала на карачки, проговорил я. — Всё равно всё это проходить…
— Ну не скажи, — улыбнулась Катерина. — У любого Дара есть масса направлений развития. Нет какого-то «высеченного в камне» определённого самого лучшего и единственного пути. Всё индивидуально. Собственно, это и является одной из
— Хочу, — медленно поднимаясь с карачек на одно колено, ответил я. — Мне, с моей жизнью, это направление подходит. Но…
— Что «но»?
— Я ведь теперь знаю… твою… тайну?.. Ты, правда, меня отпустишь… живым?
Она пожала плечами в своём джакузи.
— Сама виновата, — легко ответила она. — Сама, как это сейчас говорят, «спалилась». Чего уж теперь? Ты же не пойдёшь трепать об этом направо и налево? — посмотрела она мне в лицо. И взгляд её был… предостерегающим от такого опрометчивого шага.
— Я не из болтливых.
— Знаю, — улыбнулась она. — Раз уж в застенках «охранки» не раскололся.
Я… не стал удивляться её осведомлённости. Это было бы просто глупо, учитывая то, КТО передо мной. Уверен, связей и возможностей у неё хватает.
— Директор о тебе знает? — вместо глупого вопроса о себе, задал более интересный о ней.
— Вадик-то? — улыбнулась Катерина. — Нет, конечно. Ни к чему ему это. Он искренне считает меня одной из многочисленных потомков Бориса. Одарённой Воды Ранга Витязь. Талантливой… хоть и не совсем юной, девочкой, которая здесь в Лицее, присматривает себе перспективного будущего мужа…
— А кто-то вообще знает? Здесь.
— Нет, — улыбнулась девушка в джакузи. — Лариса присматривает за мной от «охранки». Ей поручено держать меня подальше от скандалов и неприятностей… аккуратно и по возможности… а также подтирать за мной, когда у неё это очередной раз не получается… Но, чем я так «ценна», она понятия не имеет.
— Понятно, — поднялся я окончательно на ноги и покрутил руками, проверяя плечи. — Ну, в целом, это не моё дело.
— Ты прав, — снова улыбнулась она. — Не хочешь ко мне? — повела она бровями призывно. — Хорошее утро после хорошей ночи…
— Воздержусь, пожалуй, — ответил я, вращая правым плечом. — Не хочу усложнять отношений с Учителем интимом. Он может всё слишком сильно запутать. Да ещё и с невестой проблемы будут…
— Что ж, — пожала она плечами. — Твой выбор… отдохнул?
Я снова поднял на неё глаза, напрягшись такому резкому переходу. А в следующий момент неожиданный водный серп прошёлся по моим ногам, подрубая их сразу обе сантиметров на пятнадцать ниже колен.
— Тогда продолжим урок, — услышал я её голос уже с пола, где инстинктивно ловил руками обрубки ног. — Сегодня тебе идти на занятия не нужно. Я отпрошу тебя у куратора на весь день. У тебя будет «отработка опоздания из увольнения» в лазарете… ты ещё не всё? — удивлённо приподняла обе брови вверх она. А в следующее мгновение ещё два водных серпа обрубили мне руки. — Медленно!..
* * *
Глава 2
* * *
Бывают
Кто-то назовёт меня за это мазохистом… хм, возможно. Хотя, сам я себя таковым не считаю. Мне не нравится боль причинять или испытывать. Я не испытываю в связи с ней никакого сексуального возбуждения или удовлетворения. И потребности к саморазрушению тоже не испытываю. А мазохизм, так же, как и садизм всегда чётко завязаны на болезненное удовольствие, секс и страсть к саморазрушению. Моральному или физическому унижению.
За собой я такого не замечал. Тут другое: любая физическая тренировка несёт с собой боль. Это вам подтвердит любой человек, занимающийся спортом или физической культурой. Любым спортом… ну, пожалуй, кроме того, который «кибер», но это тема отдельная.
Чтобы мышцы прибавляли в объёме, нужно их перенапрягать, нужно, чтобы в них появлялись микронадрывы. Которые, заживая, как раз и стимулируют рост новой мышечной ткани. Это скажет вам любой физиолог. Чтобы костно-сухожильные и мышце-сухожильные переходы укреплялись, могли выдерживать больший вес, нужно давать на них очень болезненную и мучительную статическую нагрузку, которая начинает давать эффект только после двух минут продолжительности. И это тоже подтверждённый научный факт. Так можно ли назвать мазохистом человека, который систематически ходит в спортивный зал и «мучает» там себя, преодолевая усталость и боль, сознавая, что каждый такой поход делает его сильнее, крепче, более здоровым и более выносливым? Если он мазохист, то, тогда и меня можно смело в таковые записывать. И я даже соглашусь с вами, не буду спорить.
Если же нет — извините, что разочаровал.
Но, всё-таки: стоит ли несколько часов боли обретения возможности и навыка собирания своего тела из буквально кусков? Навыка залечивания любых своих самых страшных ран? Вплоть до отрубания головы и вырывания из груди сердца…
Да — про голову, это не шутка. Голову она мне в этот день тоже отрубала, и это не оказалось смертельным, так как кровь из разорванных сосудов наружу не вытекала, а продолжала циркулировать, мягко переползая из вен в артерии, по дороге насыщаясь нужными газами и избавляясь от ненужных в «ручном режиме». Причём, и в голове, и в оставшемся без головы теле. А «паучьи лапки» из воды, выросшие из обрубка шеи, очень быстро добежали до тела и приставили голову на положенное ей место. А дальше лишь дело техники.
Стоит такой потрясающий навык нескольких часов боли?
Моё мнение — однозначно стоит! И плевать на мнение тех, кто считает иначе. Нравится им думать, что я извращенец — пусть думают.
Кстати, пока я в лазарете мучился, в голове всплыла настойчивая ассоциация с Кощеем Бессмертным. Тот, ведь, по всем признакам, мог быть ни кем иным, как Водником высокого Ранга. Ведь, я точно помню несколько похожих друг на друга, но встреченных в разных сборниках сказок, в которых Кощей томился запертым в подвале и просил лишь попить воды у нашедшего его там Царевича, оставшегося на хозяйстве за жену, ушедшую воевать (да-да, сам был в афиге, когда читал такое сыну). Марья Моревна там такая была. Её ещё «Царь девица» или «Усоньша-богатырша» иногда называли. Причём, ещё не очень понятно, кому именно она была жена: Кощею или Царевичу — везде по разному написано.