Заложник
Шрифт:
— Ни чего себе! — округлил глаза он, заново оценивая моё физическое и моральное состояние. — Да ты ж на ногах не стоишь! Выглядишь, как тряпка пожёванная. Что там с тобой такое делали-то?!
— Пожевали и выплюнули, — вяло отозвался я. До заветной двери оставалось всего пара шагов.
— Не, ну серьёзно? Что такое надо было делать, чтобы твой неутомимый «вечный двигатель», который у тебя в задницу ввинчен, до такого состояния заездить?! Я вообще не представлял, что такое возможно.
— Видимо, у Екатерины Васильевны фантазия гораздо
Но и там расслабиться мне было не судьба — зазвонил мой Княжеский телефон, который я, походя, взял с тумбочки, пока двигался к ванне.
— Алё? — вяло произнёс я, после установки соединения.
— Юрий Петрович, Ваше Сиятельство… — раздался в трубке голос начальника моего Московского института. О чём-то они там с начальником мусорки всё-таки договорились, и теперь ему требовалось моё решение и одобрение. Ну а ещё решение по другому вопросу… третьему, четвёртому, пятому… И каждый из них был важным, срочным, принципиально решаемым только мной лично и ни кем другим…
Твою же копалку… дадут мне поспать сегодня или нет?!
Пришлось выслушивать, вникать, решать. А потом ещё и самому звонить, связываться с тем же Алексеем Константиновичем, спрашивать у него номера телефонов нужных канцелярий, управлений и министерств Княжества, чтобы потом звонить уже туда…
Что-то мне уже надоедало быть «большим начальником». Но, блин, и на хрен не пошлёшь — мой же институт, не чей-то ещё. «Своё — не казённое!». И никому больше, кроме меня самого не нужное.
Так что, сон отложился ещё часа на три, пока я все нужные звонки сделал и со всеми, с кем надо, всё порешал… потом Алина ещё позвонила, сказала, что в Питер вернулась и готова снова работать. Попросила ранее обещанные ноты и текст новой песни.
Пришлось из ванны вылезать, тащиться к компу, загружать в него сканы листов с нотами, отправлять их Алине на почту.
Не успел с этим закончить, как затрезвонил мессенджер, сообщая о запросе на установление связи. Ответил. Это Алина не удержалась и решила выплеснуть эмоции по поводу полученного текста: восторги её буквально переполняли.
Что ж, понимаю — самому мысль нравилась. Я, в этот раз решил дуэт с ней записать. И не какой-нибудь, а «Мой Рок-н-рол» Би-2, который они с Арбениной вместе пели. Голосов нам эти партии вытянуть хватит, об оркестре Алина договорится…
Вот только, излияния восторгов были не долгими. Глаза девочки стремительно круглели и наливались шоком. Нет, не от того, что я был из ванной — полотенце на бёдра намотать я не забыл, так что всё было прилично. На грани приличий, конечно, но черту не пересекало.
— Что с тобой?! Юр? — вылупившись, обеспокоенно спросила она.
— А что со мной? — недоумённо опустил я взгляд на своё тело и замер. А потом недоверчиво провёл по груди пальцем. По одной из множества розовых нитей, что пересекали её, плечи, живот, руки и шею. Нитей-следов, что остались от залеченных
Нет, рубцов не было. Это не были шрамы. Это была просто свежая, розовая ещё кожа, лишённая малейшего загара. И их было заметно. Они не смывались.
— Эм… — даже не нашёлся я, что ей так сразу ответить. Прежде, я отошёл и повернулся лицом к ростовому зеркалу, в котором себя рассмотрел подробнее. — Хорррош… — непроизвольно протянул я и почесал в затылке, прикидывая, что переодеваться в ближайшее время, мне придётся так, чтобы даже случайно никому на глаза не попасться. Только лишних слухов и сплетен мне не хватало.
— Так, что с тобой случилось, Юр? — ещё более обеспокоенно спросила Алина. — Это опасно?
— Да как тебе сказать… — ещё раз почесал в затылке я. — Занятия по развитию Дара бывают болезненными… иногда, даже очень болезненными.
— Да что это такое-то?! — совсем разволновалась девочка.
— Ну… понимаешь… одна сложная техника… сработала не совсем так, как ожидалось… — начал что-то заплетать я.
— Эта «техника» называлась «Доминатрикс»? — опасно сузились глаза девочки. — Не думала, что тебе именно ТАКОЕ нравится…
— Тфу, блин, и ты туда же!.. — в расстройстве чуть было не сплюнул я на пол от расстройства.
— Но это ведь следы от плётки…
— Это следы от порезов! — не выдержал и прямо сказал я. — Я учусь высокоранговой технике «водного восстановления». Нельзя научиться заживлять раны, не получая их!
— О… — открыла она рот, да так с ним открытым и замерла. А глаза её снова начали расширяться. Только теперь она смотрела на моё горло и то место, что было напротив моего сердца. Ну… признаю, там было на что посмотреть. После отрубания головы и вырывания рукой моего «пламенного мотора».
Я поднял указательный палец к губам и сказал: «Чщщщ!». Что заставило глаза её расшириться ещё больше.
— Но это ведь… это ведь… даже уже не Ратник!! — сумела выдать часть обуревавших её эмоций словами Алина.
— Ну, — пожал я плечами и выдал некоторое резюме. — Зарабатывать деньги с сегодняшнего дня стало сложней.
— А… — замерла она, переваривая теперь эту двусмысленность.
— И закроем тему! — сурово глянул я на неё. — Вернёмся к обсуждению песни. Всё понятно с разбивкой на партии?..
* * *
Примечание: музыкант Лёва Би-2 (Егор Бортник) признан иноагентом за то, что «негативно высказывался в отношении Российской Федерации, ее граждан и органов государственной власти».
Автор чтит Уголовный Кодекс! П. С. Но песня, всё равно, хорошая.
Глава 3
* * *
Я начинаю себя ловить на том, что не успеваю за развитием событий. Всё начинает идти слишком быстро. Я просто не успеваю…