Заложники обмана

Уивер Майкл

Разве ты не знал меня?

Очевидно, нет.

Но даже если бы знал, не в его натуре оказывать подобного рода доверие. Очень скверно. Будь он иным, это спасло бы многое множество жизней.

Донатти позвонил ему в два сорок семь.

– Все прошло удачно, – сообщил дон. – Можем мы встретиться сегодня вечером? Есть о чем поговорить.

– Обычное время и место?

– Если вас это устраивает.

– Вполне, – ответил министр и повесил трубку.

Генри Дарнинг не испытывал большой радости. И даже облегчения. Как ни странно, он ощущал

себя как будто уменьшившимся: ему казалось, что откололась и куда-то уплыла жизненно значимая часть его существа.

На этот раз первым на месте очутился Дарнинг и позаботился о музыке и напитках.

Традиционное одолжение.

Многими чертами их встречи напоминали свидания любовников. Но без соответствующих радостей. Зато имели место возбуждение, тайные тактические ухищрения, постоянная угроза разоблачения или предательства. И хотя оба ни секунды не доверяли друг другу, сила каждого из них создавала некое взаимное уважение.

Или просто так казалось Генри Дарнингу.

Распознать Донатти было трудно. Эти так называемые люди чести вылеплены из другого теста. Вам кажется, что вы поняли их, а на деле этого нет и не было. Долгая история традиций, эта их почти средневековая клятва молчания… omerta… не дают реальной возможности понять их или сблизиться с ними. Единственное, на что можно надеяться, – более или менее приемлемые деловые взаимоотношения. Но и они опираются на тщательно взвешенный и рассчитанный баланс сил.

Каждый предусмотрительно целится из пистолета в голову другому – вот на что это похоже.

И когда возможно, холодно подумал Дарнинг, хорошо иметь для большей уверенности нечто про запас.

Дон вскоре приехал, они обнялись и уселись друг против друга. Ни один пока не начинал разговор. Казалось, оба пытались освоиться с тем событием, которое свело их сегодня вместе.

Донатти осторожно положил ногу на ногу и отведал скотч, приготовленный для него Донатти.

– Ну, дело сделано, – начал он. – Вы со своей задачей справились успешно, то же можно сказать и об остальных. Женщина больше не представляет для вас проблемы.

– Спасибо, Карло. Я это ценю.

Донатти вгляделся в Дарнинга:

– Не похоже, чтобы вы особо радовались.

– Я и не радуюсь. Мне нужна была ее смерть, но я не испытываю удовольствия. – Дарнинг посмотрел на скотч в стакане, но пить не стал. – Как это было сделано?

– Вы в самом деле хотите знать?

– Нет. Но лучше знать, чем строить предположения и рисовать воображаемые картины.

– Все произошло, так сказать, в рабочем порядке, – сказал Карло Донатти. – Ничего особенного. Что вам было слышно в телефон?

– Мы говорили почти восемь минут. Потом трубку внезапно опустили и… все. Кто задержал женщину?

– Три детектива из полицейского участка Амальфи.

– А потом?

– Ее посадили в одиночную камеру. Через несколько часов наши люди забрали ее, отвезли в лес и прикончили. Тело не найдут.

Бурный пассаж Моцарта наполнил тишину.

– Она осознавала, что происходит?

– Кто может сказать? – Донатти пожал плечами. – И кому дело до того, о чем

она думала?

– Мне есть до этого дело.

Снова наступило молчание под громкую музыку. Потом Карло Донатти с отсутствующим взглядом покачал головой.

– Странный вы, Генри. Такой неспокойный и чувствительный человек, а причинили гибель множеству людей.

Дарнинг промолчал.

– Кстати, к счету трупов кое-что прибавилось, – продолжал Донатти. – Наши друзья Батталья и Гарецки шлепнули еще одиннадцать человек, и среди них сицилийского босса, с которым я вел дела.

Министр юстиции физически ощутил, как названная Донатти цифра входит в него. Медленно действующий яд.

– Это ваш босс – один из тех, кто похитил сына Баттальи? – спросил он.

Донатти кивнул.

– А где же мальчик сейчас? Его забрал отец?

– Этого никто пока не знает.

– А что с теми двумя, кто сторожил мальчика?

– Они убиты. Но если верить новому боссу, Витторио сам получил пару дырок в перестрелке. Наши направили людей проверять больницы.

– Великолепно, – отозвался Дарнинг.

Прикрыв глаза, он представлял себе темные воды, омывающие неясные безликие тела в полуночном пруду.

Мэри Янг не терпела прикосновения холодного и сухого кондиционированного воздуха к своему обнаженному телу в то время, как они занимались любовью, и Дарнинг выключал кондиционер.

– Я обожаю, когда мы оба становимся влажными, – говорила Мэри. – Кожа так приятно и ласково скользит.

Дарнинг принимал это и понимал. Сладкое соединение жизненных соков двух тел.

Даже в темноте ему виделось сияние ее соблазнительного, покрытого испариной тела, когда она придумывала все новые и все более возбуждающие способы привести его к оргазму.

Каковы границы ее возможностей?

Они, конечно, существовали. Мэри Янг всего лишь женщина с обычным количеством тех частей тела, которые особенно активны в любовной игре… две руки и три открытых отверстия.

Но милостивый Боже, чего только она не придумывала совершать при их помощи!

Ну и каковы же эти самые границы?

Они двое лежали на спине под пологом жаркой ночи. Тяжелый воздух давил на лица. Мимо дома проехала машина, шурша колесами по асфальту. Где-то далеко полицейская сирена возвестила своим воем о новом убийстве.

– Ты прямо-таки как семнадцатилетний, – заговорила Мэри Янг.

– В чем это проявляется? В моей непристойной юношеской порывистости?

– У тебя есть невероятное чувство удивления. Нет ни одного сантиметра женского тела, которого бы ты не знал, не понимал, не любил. Для тебя это страна чудес.

– Хорошо это или плохо?

– Все зависит от восприятия.

– В таком случае я глубоко встревожен.

– Как будто ты этого не знал. – Она повернулась и поцеловала его.

– Я знаю одно: что причиной моей смерти будет женщина, которая истощит все мои силы. – Дарнинг потянулся за пачкой сигарет, достал и зажег одну, потом долго глядел на огненную точку во тьме. – И я должен добавить, что в настоящее время ты являешься ведущей претенденткой на эту честь.