Замануха для фраера
Шрифт:
Внешне она казалась спокойной, со стаканом горячего шоколада в руке, но ее тревогу выдавал взгляд. Он был болен ожиданием. На него, как на лезвие ножа напарывались желающие знакомства с ней офицеры Народной армии, местные ловеласы и светские львы, наведшие лоск и повылезшие из своих укрытий. И, уязвленные, отходили от ее столика.
Она допивала свой шоколад, когда часы в саду показывали четверть второго, и уходила, чтобы назавтра вернуться сюда вновь. И потом уйти. Чтобы прийти опять. И ждать, ждать, ждать.
Каждый
День за днем.
И дождаться…
Он тронул ее за плечо возле самой калитки дома.
– Ты? – обернулась она.
– Я, – посмотрел он ей в глаза.
– Ну, вот ты и пришел…
– Теперь вы удовлетворены? – спросил Родионов.
– Вполне, – ответил старик, продолжая смотреть на Елизавету Петровну. – Вас зовут Лиза?
– Да.
– Она рассказывала мне о вас.
– Да? – улыбнулась Лизавета и посмотрела на Савелия. – А мы можем ее увидеть?
– Нет, – коротко ответил старик.
– Почему?
– Ее нет.
– А где она?
– Она умерла.
Елизавета Петровна как-то беспомощно посмотрела на Савелия и опустила голову.
– Простите, а когда она умерла? – спросил Родионов, искоса поглядывая на супругу. Ему очень не хотелось, чтобы она долго пребывала в тумане своих воспоминаний, где восемнадцатый год занимал особое и совсем не светлое место.
– Два года назад, – ответил старик, не удостоив Савелия Николаевича взглядом.
– А вы ей кто? – тихо спросила Елизавета, не поднимая головы.
– Муж, – просто ответил старик и подошел к крыльцу. – Она умерла от опухоли в мозге.
– А где она… Где ее похоронили?
– На Архангельском кладбище.
Старик пронзительно поглядел в глаза Лизавете.
– Знаете такое?
– Да, – ответила Елизавета Петровна и повернула обратно к калитке.
– Четвертая аллея, сороковая могила, – добавил уже ей в спину седой старик. – Если вдруг захотите ее навестить.
Было слышно, как он тяжело затопал по ступеням крыльца.
На Родионова он так ни разу и не взглянул…
ГЛАВА 18
ИЮЛЬ 2008 ГОДА
– …зачем тогда я брала с собой гидрокостюм? Таскалась с ним, как последняя дура. Просто так, чтобы поносить его в рюкзаке?
– Да поныряешь еще, – пытался урезонить ее Игорь. – Попозже немного. Завтра… Не сейчас… Ведь эти бруски тяжелые, как ты будешь их поднимать?
– Ну, дай мне хоть раз глянуть, как там, – взмолилась Лена. – А потом ты хоть все золото со дна доставай…
В общем, уговорила.
Не было ее долго. Когда она вынырнула, Игорь хотел было уже разразиться гневной тирадой и напомнить про ограниченные запасы воздуха в баллонах и дохлый аккумулятор в фонаре, но осекся, посмотрев ей в глаза. В них было недоумение и страх.
– Что
– Там… ничего нет.
– Что значит «ничего нет»? – недоверчиво произнес он.
– Ну, ящиков этих.
– Да ты просто их не заметила. Они в иле, глиной заляпаны… Ну, комья такие, и на ящики совсем не похожи.
– Нет там никаких комьев, – твердо произнесла Елена. – Наверное, те их вывезли.
– Те?
– Ну, те, которые и приготовили эти ящики.
– Лен, а ты не заметила там… такой дорожки, которая бывает, когда по земле что-нибудь волокут?
– Заметила. Вон туда ведет, – кивнула она в сторону заросшего кустами и камышом берега, недалеко от места, где они прятали лодку.
Игорь посмотрел туда, куда указала Лена. Ему показалось, что в глубине чащи сверкнуло на солнце стеклышко…
Он вытянул ее в лодку, помог раздеться. Потом они посидели, глядя на воду, а затем Лена сказала, что уже давно хотела сказать:
– Давай, поедем домой. Ведь получается, что кто-то эти ящики приготовил для себя, а мы просто их… украли.
– Взяли, – немного резко, чем следовало бы, ответил Игорь. – Мы взяли свое. А те, кто эти ящики откопал, откопали чужое. И это они украли у нас, а не мы у них. Запомни. Мы с тобой об этом уже говорили, и мне казалось, что этот вопрос закрыт.
– А вдруг это твои какие-нибудь родственники? – неожиданно спросила Лена. – Которые тоже знают это семейное предание. И тоже имеют права на это золото. Если то, о чем мы говорим, можно, конечно, назвать правами.
– Чушь, – отозвался Игорь. – У Ленчика, брата моей прабабки, была семья, но она сгинула во время войны. А у сестры ее не было детей. У моего деда не было ни братьев, ни сестер, так же, как и у моей матери. Нет, родственников у меня нет.
– И все равно, я хочу уехать. Мне неспокойно как-то. Они наверняка заметили пропажу и, возможно, наблюдают сейчас за нами.
Игорь непроизвольно повернулся в сторону берега, где в зарослях кустов и камышей сверкнуло на солнце недавно какое-то стеклышко. Но на сей раз ничего не увидел.
– Ерунда, – сказал он. – Они взяли золото и ушли. Теперь, наверное, пируют в каком-нибудь кабаке, отмечая это дело. Или, что, скорее всего, уже покинули этот город с массой тяжелых чемоданов. А мы…
– А у нас золота – на миллион евро, – перебила его Елена. – Ну, зачем нам больше, этого и так хватит на всю жизнь. И детям еще останется, – добавила она, пытаясь поймать его взгляд, что никак не удавалось. – И не пора ли нам тоже покинуть этот город от греха подальше?
– Может, ты и права, – задумчиво произнес Игорь. – И все же, давай, я сам все посмотрю, – стараясь не встретиться с ней взглядом, сказал он. – Так, для очистки совести.