Замена спектакля
Шрифт:
За то, чтоб увидеть весной,
Как рядом с цыганом
Он топчется в пляске смешной
Пред всей деревушкой,
А в цирке — боксер и жокей,
На роликах, с клюшкой,
Под хохот играет в хоккей.
Не нужно быть богом,
Чего-то добиться дабы.
Обходится боком
ПРИЕМНАЯ КОМИССИЯ
Женщина, путь преградив к кабинету,
Молвила мягко: —Вы списки прочли?
Что же я сделаю, если вас нету!
Значит, по конкурсу вы не прошли…
Я из окна посмотрел еще в садик.
Нет, эта весть не убила меня.
Может быть, так себя чувствует всадник,
Если под ним убивают коня.
Вышел. И вдруг: — Догоните! Верните!..
Здесь перепутали в спешке дела.
Приняты, приняты вы… Извините…
— Точно? —
…Но радость уже не пришла.
* * *
Уже знакомы с Гегелем и Кантом
И сами не последние умы,
Но шаровары те с армейским кантом
В студенчестве еще таскали мы.
Еще нам зрелость виделась едва ли,
От наших дней пока что далека,
И в поездах, когда нам предлагали,
Мы с радостью играли в дурака.
* * *
Ну что ты огорчился так
И больно так тебя задело?
Запомни накрепко, чудак,
Что это все не наше дело.
Им возразить не сможешь тут,
А возразишь — не много толку.
Как захотят, так назовут
И лишь на ту поставят полку.
Ты знай пиши стихи свои
О дождиках и о рябинах.
Официально соловьи —
И те в отряде воробьиных.
КОТ
В квадрате солнца, на полу,
Спит кот: привык вставать попозже.
А тень забора — на пилу
Или на дальний лес похожа.
Таинственный домашний зверь,
Он дремлет, щурится урчаще.
Его глаза невольно сверь
С горящими в полночной чаще.
Хозяйки явный фаворит,
Кумир, тихоня полосатый.
В нем все о схватке говорит,
Погоней дышит и засадой.
Не зря в холодном взоре том
Зеленое мерцает пламя.
И вдруг хозяин входит в дом —
Морозный пар валит полами.
И разом вздрагивает кот,
Он смотрит пристально и жестко,
И, дыбясь, над горбом встает
Его ухоженная шерстка.
Что проку в выпаде пустом?..
И, взят видений вереницей,
Спит, окружив себя хвостом,
Как государственной границей.
* * *
Предложил ей тут же сесть,
Извинясь, что сроки круты,
Уточнив притом, что есть
У пришедшей три минуты.
Ощущая сквозь чулок
Холод кожаного кресла,
Улыбнулась лишь чуток
И надолго в душу влезла.
* * *
Что там женщины!.. Даже мужчины,
Коль не видел лет восемь подряд,
В силу некоей странной причины:
— Постарел, постарел! — говорят.
Под цветущею пышно сиренью
Огорчаются так оттого,
Что, как водится, это старенье
Лишь коснулось меня одного.
Говорят не без тайного вздоха
Облегчения: — Да, постарел!.. —
Я смущаюсь, как ловкий пройдоха