Замерзаю без тебя
Шрифт:
Когда первые лучи позолотили комнату, отражаясь в зеркалах, Ледриг сонно приоткрыл глаза, по обыкновению прислушиваясь к себе и окружающему миру. Еще вчера он бы снова зажмурился, пережидая приступ вымораживающей душу тоски и одиночества, и мир был бы привычно тусклым и серым. Сегодня все оказалось иначе. Ему было… жарко. Он, наверное, лет сто подобного не испытывал. Затем, когда, скосив взгляд вниз, обнаружил источник животворящего тепла, ему стало откровенно весело. Поперек его широкой груди в позе звезды сладко посапывала Фелисия.
Ночная рубашка слишком высоко
Феечка спросонья села «в кровати», скрестив ноги и забавно протирая глаза. Наконец, когда она окончательно проснулась и убрала руки от лица, столкнулась с внимательным и необычным взглядом Ледрига. Кажется, в его глазах была… нежность.
В замешательстве Феля, накануне надеявшаяся благополучно улизнуть к себе по утру, взлетела и попыталась оправдаться:
— Ой, прости… те… Ночью мне страшно стало в незнакомом месте, вот я и решилась лечь на подушке рядом с вами. Но почему-то оказалась на…
Дракон усмехнулся, мягко перехватил фею за лодыжку и игриво, почти по-детски подергал, заодно успокоив:
— Ничего, я не против. Спи где хочешь. И не бойся.
Феля метнулась в свою спальню, быстро переоделась и полетела на кухню. Она собралась продемонстрировать все свои таланты и, может быть, ей даже удастся приготовить завтрак, если хозяйничавшая на кухне Клара не опередит. Вон как дракон о своей кухарке хорошо отзывался, и фее тоже захотелось стать не менее нужной, полезной, незаменимой, самой-самой для этого удивительного мужчины. Она даже сама не понимала почему и зачем, но всем сердцем об этом мечтала.
Приведя себя в порядок в ванной, Ледриг, даже сам того не осознавая, расстроился, потому что не застал Фелю в ее комнате, не увидел он ее и в столовой. Но по едва уловимому магическому фону чувствовал, что она где-то в доме. След привел его на кухню, где он замер, рассеянно улыбаясь, наблюдая за забавной картинкой. На неведомо как разожженной плите грелась сковорода, а тем временем феечка, кое-как накромсав самым маленьким ножом сочной свиной колбасы, пыталась отправить внушительный кусок на сковороду. Взлетела, но до цели не добралась — выронила слишком большой ломоть; тот под разочарованное «ой» шмякнулся на пол. Ледриг в полном удивлении услышал довольное благодарное чавканье, а следом и довольное бормотание феечки, которой все же удалось положить на сковороду очередной кусок.
Заглянув под стол, Ледриг увидел шимзика — мелкую домашнюю нечисть, которая заводится в пустующих домах, — доедающего колбасу. Проглотив добычу, помощничек заискивающе вытаращил круглые глаза-бусинки на «кухарку». Но та была слишком занята, ей наконец удалось
И вот, когда три яйца благополучно отправились к ломтям колбасы, Фелисия торжествующе выдохнула и — заметила дракона. Спрятав руки за спину, она смущенно поковыряла носком ноги в воздухе.
— А мы тут с Шимочкой готовили.
Кивнув на нечисть у своих ног, Ледриг насмешливо уточнил:
— Это он — Шимочка?
— Угу, — кивнула фея, робко улыбаясь и всем своим видом умоляя не прогонять нечистика и простить ее за вольности.
— Пахнет очень вкусно, люблю колбасу и яичницу! — Ледриг ощутил, как разливается тепло в груди от того, каким обожающим взглядом она его одарила.
Кто бы мог подумать, что ледяной дракон — палач и самая непримиримая королевская ищейка — может с таким воодушевлением накрывать на стол, с нежностью глядя на крошечную солнечную девушку. Делить еду и, словно сто лет ничего вкуснее не едал, уминать нехитрый завтрак, приготовленный ее маленькими нежными ручками с желанием доставить ему удовольствие.
Сегодня Ледриг устроил себе выходной, решил забыть о службе. Супружеская пара Чедвиков, встретив в доме фею и улыбающегося Ледрига, впала в ступор, но быстро пришла в себя. Пожилые люди с не меньшим удовольствием приняли солнечную улыбчивую крошку в свою тесную компанию. Ледриг в какой-то момент ощутил себя в семье, своей собственной, теплой и такой родной и, наверное, от радости забыл бы как дышать, если бы не проснувшийся дракон, заворочавшийся в груди, вызывая разные чувства. В первую очередь — собственничества. Теперь Фелисия драконом воспринималась не иначе как сокровище, причем, только его и с большой буквы — Сокровище. Пусть маленькое, но Его!
Чедвики даже пару раз уловили ревнивые недовольные взгляды хозяина, когда перетягивали внимание феи на себя. Но не обижались, они слишком давно знали Ледрига, чтобы понимать его чувства и мотивы. Поэтому ближе к вечеру пара, выполнив домашнюю работу, ушла к себе, а Феля с Ледригом устроились у камина играть в шахматы и заодно полюбоваться игрой пламени. Ведь в приятной компании, с чашечкой горячего чая, с пастилой вприкуску это так душевно.
— Расскажи о себе, — попросил Ледриг.
Пожав плечиками, Феля грустно ответила:
— Да толком и нечего. Выросла в приюте; все, что знаю и помню, связано с ним. До десяти лет обо мне заботилась старая Нана, она даже любила меня, внучкой называла, но потом умерла. — Феля отвернулась, тяжко вздохнула, дав понять, что для нее это невосполнимая утрата, и продолжила свою историю: — Училась читать и писать со всеми. Жаль, я такая маленькая и поэтому другие дети со мной почти не играли. Единственной отдушиной были книги. В нашей библиотеке было всего сто шестьдесят семь томов, я их выучила наизусть. Новые книги редко приносили, так, если кто-то из богатых подарит.