Заметки авиапассажира. 37 рейсов с комментариями и рисунками автора
Шрифт:
Только “кто ничего не понимает” – вопрос.
Вот когда пьяные десантники заставили Рабиндраната плясать, тогда было действительно страшно. Но в конце концов отпустили. Добрые…
“Ну давай еще по одной. Хороши грузди”.
Рабиндранат раньше на Мадейру привозил сало из Москвы, а теперь многие продукты везти нельзя – отбирают. Там, на Мадейре. Выяснилось, что местный таможенник женился на “хохлушке” (определение Рабиндраната) и стал конфисковывать продукты питания. То сало отберет, то шпроты, то черный хлеб, а то вообще гречку. Жена ему, наверное, список составляет, как для супермаркета. Типа сало кончается, да и шпроты к празднику нужны. Анекдот да и только. Так русская культура внедряется в самые отдаленные уголки нашего небольшого земного шара. Неплохо сейчас
И вот еще на эту же тему. С Ильей Левиным я познакомился много лет назад. Он тогда был помощником атташе по культуре посольства США. Илья школьником оказался в Америке, куда эмигрировала его семья из Ленинграда. Он был крупнейшим специалистом по настойкам. Илья их не столько употреблял, сколько делал. И угощал. Дома у него стояли красивые графины и всевозможные сосуды с разноцветными прозрачными жидкостями. Но вершиной творчества культуролога была, конечно, настойка на хрене. Илюша требовал, чтобы ее называли не “хреновуха”, а “хреновая водка”. Благодаря ему в Москве многие научились готовить этот зимний мужской напиток.
После того как Левин отбыл свой дипломатический срок в России, его перевели в маленькую африканскую республику Эритрея. Нельзя остановить творческую личность! Я уверен, что эритрейцы теперь выращивают хрен и настаивают на нем водку по рецепту Ильи Левина. А закусывают ее, конечно же, холодцом. Потому как одно без другого немыслимо. Не знаю, как в Эритрее или на Мадейре, но в России точно.
Вот, собственно, пока я все это писал, наш самолет приземлился в Москве под бурные и продолжительные аплодисменты русских, вернувшихся с Гоа.
30 Дождливый курортный город
В Ниццу я летал в течение четырех лет каждый февраль. Я был участником карнавала, который проходил в Ницце почти сто тридцать лет ежегодно с перерывом на Вторую мировую войну. Про дожди в это время и про то, как я первым получил первые евро, как я ждал солнца, как Матисс, и как ходил с мокрыми ногами и в один приезд не выдержал и уехал за солнцем в свою любимую Венецию, я написал в “Заметках пассажира”.
А вот то, что я там, в той книге, не написал. Несколько эпизодов.
В один из приездов всем участникам карнавала и гостям Ниццы – а это тысячи людей – выдавали зонтики-трости с эмблемой карнавала. Красиво, когда во время дождя у всех одинаковые, веселые зонтики!
И вот мы улетаем на родину, как и тысячи других граждан планеты улетают на свою родину. Карнавал закончен. Веселые граждане, не подозревая подвоха, идут с веселыми зонтиками, которые взяли с собой на память. Куда вы, граждане? В самолет с зонтиками, пусть и веселыми, нельзя. Оставьте зонтик в Ницце. И граждане покорно сдают выданные им бесплатные сувениры. Тысячи зонтиков остаются на родине.
Неплохо. Подарить, а потом отобрать назад.
Весело.
По-карнавальному.
В другой приезд дождливым днем я пошел по музеям Ниццы, ибо только искусство может заменить нам солнце – ослепить и согреть. (При цитировании ссылка обязательна.)
А когда я вышел из музеев, солнце вышло из-за туч. И Ницца оказалась гигантским солнечным садом. Огромные кусты мимозы с ярко-желтыми шариками размером с вишню. Для меня мимоза – это 8 Марта. Я покупал ее маме и бабушке рано утром, но на советско-сухумской мимозе шарики были с пшено. Был такой анекдот: “А что ты такой маленький?” – “Болею”.
Когда я спустился к морю, на набережную вышли и все остальные (как я и солнце): дети, старики, роликовые конькобежцы и фигуристы, бомжи, ухоженные дамы, велосипедисты, люди разных национальностей и собаки разных пород. Зазвучали перуанские свирели и французский аккордеон. Смелые и сильные пошли купаться. Их было немного. Трусливые и слабые граждане пили кофе в уличных кафе, повернув свои лица в одну сторону – к солнцу, как растения свои листья.
В Ницце, опять же дождливым февральским днем, меня повели во дворец Лобановых-Ростовцевых. Этот Лобанов-Ростовцев был министром иностранных дел, потом (в 1850 году) послом в Константинополе. Там он влюбился в жену французского посла и отбил ее у мужа.
Короче, чтобы его любимая не страдала без родины, он принес себя в жертву ей, покинул Россию и отгрохал потрясающий особняк в Ницце. Потом этот особняк у его потомков купил один бразилец, который тоже был влюблен в свою жену-француженку, которую тоже отбил у мужа-француза (не везет им). Когда его жена умерла, дети захотели продать дом, а деньги потратить. Дети всегда так – продадут что-нибудь родительское, купят “сникерсов” и страдают от диатеза. Но здесь отец сказал твердое “нет!”. Сам уехал в Швейцарию, а в доме сделал гостиницу на восемь номеров, оставив все, как было при его жене. То есть – мебель, утварь, которыми посетители могут пользоваться. Музей – и не музей. Как дома, да не совсем. Любовь все-таки заставляет творить прекрасное.
Улетал я из Ниццы, всегда оставляя там кусочек Москвы. Потому как над центральной площадью царил мой персонаж “Петрович” многометровых размеров.
Летел я как-то из Ниццы спустя семь лет после моих карнавальных и описанных выше визитов туда. То есть совсем недавно. Смотрю, на стойке регистрации объявление по-русски – рейс-то в Москву. Крупными буквами дан перечень того, что нельзя везти в ручной клади. Первым пунктом крупно написано, чт'o в ручной клади нельзя везти – сыр. Вот оно что. Видимо, русские стали брать сыр, и вонючий, с собой в самолет. И там, в самолете, наверное, русские стали его есть. Привет, Джером К. Джером!
Французы, которые летели с русскими в самолете, видимо, на них настучали. И вот результат. А в Duty Free, пожалуйста, покупайте сыра сколько хотите. Только там вам его запаяют в пакет. И сырный запах, без утечки, вы привезете на родину.
31 Страна соленых рек
Тем, кто любит жариться на солнце часами, принимая вычурные, неэротичные позы, чтобы загорели все участки кожи, включая подмышечные впадины и область промежности, тем, кто любит сидеть в соленой теплой воде, кого мало интересует страна пребывания, а название водоема, куда погружалось тело, становится известным случайно по дороге на родину, – всем этим людям не следует лететь этим рейсом.