Заметки на полях пиджака
Шрифт:
Масштабы деятельности орловских герильерос куда скромнее подвигов их приморских коллег. Орловские партизаны не грабили магазины и квартиры, не угоняли машины, не убивали полицейских. Они не находились в подполье и не пользовались конспиративными квартирами.
Тут необходимо сделать важную оговорку.
Некоторые полагают, что партизанская деятельность обязательно предусматривает нелегальное положение.
Это не совсем так.
Действительно,
Больше всего в этом отношении прославилась RAF.
Вступив во «Фракцию», человек должен был оборвать все свои старые связи, – рабочие, дружеские, семейные, – и уйти в подполье с поддельными документами.
Однако же большинство других городских герилий не предъявляло к своим членам столь жёстких требований.
Так, известно, что почти все члены западногерманских «Революционных ячеек» действовали не в подполье, а под прикрытием.
Это люди жили обычной жизнью: ходили на работу, растили детей. При этом они постоянно готовились: изучали науку конспирации, тренировались в стрельбе, тщательно продумывали грядущие операции.
Изредка они совершали террористические акты, после чего надолго залегали на дно.
Буржуазная пресса окрестила их «террористами выходного дня».
Но обидные прозвища не могли затушевать реальных успехов.
К началу восьмидесятых годов «Революционные ячейки» стали самой крупной городской герильей в Германии. Этот статус они удерживали вплоть до своего распада в 1993 году.
При этом боевики «Революционных ячеек» попадались властям гораздо реже, нежели члены «Фракции Красной Армии» третьего и последующих поколений.
Но вернёмся к орловским партизанам.
Они как раз были «террористами выходного дня».
Они поджигали административные здания, устраивали взрывы.
В конце концов их поймали. Поймали потому, что один из членов партизанской группы при изготовлении таймера для взрывного устройства использовал телефон, по которому до этого осуществлял звонки. При этом использовавшуюся для звонков сим-карту он из него не вынул.
По осколкам этой самой карты сотрудники ФСБ и опредедили незадачливого террориста. Через него они вышли на всех остальных.
Партизанам дали большие, но не огромные сроки. Лидер группы получил четырнадцать лет, один из его подручных – шестнадцать. Пожизненных сроков не было. Двадцатилетних – тоже.
Во время суда против партизан
От устроенных ими поджогов никто не пострадал. От них даже имущество в значимом размере попорчено не было. Устроенные ими взрывы также причинили минимальный ущерб.
Это действовало партизанам на пользу. Их действия не были квалифицированы как терроризм. Следствие сочло такие деяния хулиганством. Суд не стал спорить.
Если бы не было убийства, для партизан всё обошлось бы гораздо лучше.
Впрочем, была ещё одна причина, по которой партизанам добавили несколько лет. Их лидер хранил оружие у себя в гараже.
Если бы бойцы оборудовали в лесу схрон, то это спасло бы их от обвинений в незаконном хранении оружия.
Теперь, когда мы закончили разбор ультраправых и не определившихся с позицией герилий, – можно сказать пару слов о левых.
Начать, пожалуй, следует с «Реввоенсовета» Игоря Губкина.
Впрочем, говорить там особо не о чем.
Во-первых, Губкин ясно продемонстрировал нам, что деньги на левую городскую герильях можно добывать при помощи финансового и другого мошенничества.
На Западе эта истина всем давно уже была очевидна.
Так, знаменитая «группа Блекингегаде» регулярно проворачивала мошеннические схемы. Вырученные деньги датские революционеры перечисляли партизанам из стран третьего мира.
Во-вторых, Губкин лишний раз продемонстрировал, что взрывать памятники гораздо безопаснее, нежели взрывать людей.
Также довольно безопасно делать «символические подрывы»: закладывать взрывчатку, а потом звонить в ФСБ и говорить, где она заложена. Внимание прессы здесь почти такое же, как при обычном теракте, а вот уголовная ответственность меньше.
У нас это, в принципе, знали и до него. Здесь известный революционер лишь подтвердил очевидное.
Вот, собственно, всё, что нам дала РВС. В остальном опыт этой организации не слишком ценен.
В области конспирации её члены не придумали ничего нового. Ошибки их также не блистали оригинальностью.
Игорь Губкин попался по довольно банальной причине, – он был довольно известным человеком.
К концу девяностых годов его знала вся левая оппозиция. Федеральная служба тоже, разумеется, прекрасно знала его. В 1992-м его уже сажали за попытку создать отряд городских партизан.