Заметки на полях пиджака
Шрифт:
Однако примитивные удовольствия, к числу коих несомненно относится порнография, имеют свойства быстро приедаться.
Проходит совсем немного времени, и простые картинки уже не возбуждают юношу. Теперь ему необходимо что-то «погорячее». Постепенно молодой человек переходит сначала ко всё более жёсткой, а затем и напрямую извращённой порнографии.
Есть у меня один знакомый. В возрасте одиннадцати лет он начал просматривать фотографии полуголых дамочек в Интернете. Большая часть подобных картинок едва тянула
Короче, к восемнадцати годам молодой человек уже был законченным педофилом, зоофилом и некрофилом. Несколько раз он попадал в дурдом, а затем и вовсе угодил под суд по статье 134 УК РФ (растление малолетних).
К слову, парень был не виноват. Точнее, единственная его вина была в том, что он был крайне неразборчив в выборе друзей.
Короче, его оклеветал один его товарищ.
К слову, этот его товарищ уже к шестнадцати годам успел стать конченым маньяком. В отличии от некоторых, он к тому времени уже успел испробовать (и далеко не только в своих мечтах) все мыслимые и немыслимые извращения, – от секса с живым конём до соития с выкопанным на старом деревенском кладбище трупом.
Кстати, тот молодой человек, которого едва не посадили в итоге по 134-й статье, – был студентом небезызвестной «Синергии».
Это камень вам в огород, эмгэушники! Будете знать, какие люди в «Синергии» учатся!
А, точно! Забыл вам сказать. Тот парень, который занимался сексом с конями и мертвецами, – сейчас обучается в одном педагогическом вузе на педагогическом же направлении. После универса собирается работать в школе.
И да, вы правильно подумали: этот юный клеветник ко всему прочему ещё и педофил. И в школу он идёт работать с твёрдой целью реализовать некоторые свои специфические потребности.
Впрочем, такие вот яркие примеры встречаются относительно нечасто.
Гораздо чаще попадаются другие типы, – предельно закомплексованные молодые люди, зависимые от порнографию и страдающие целым комплексом расстройств сексуального поведения.
Тему порнографии можно было бы продолжить. Однако мы этого делать не будем.
В принципе, всё, что мы уже сказали здесь по поводу наркотиков, – можно было бы отнести и к порнографии.
В некотором роде порнография – это и есть наркотик. Только это наркотик не химический, а информационный.
Итак, жизнь российского студента мы в общих чертах описали. Конечно, это описание можно было бы дополнить ещё множеством смачных дополнений.
К сожалению, сейчас это сделать не представляется возможным: мы всё-таки ограничены рамками статьи.
Некоторые
Краткий ответ на этот вопрос вы уже знаете, – во всём виновата среда.
Ответ развёрнутый должен быть несколько конкретнее.
Вспомним парижских бунтарей 1968-го года.
Что это были за люди? Кто их воспитывал и в каких условиях?
Восставшие в мае 1968-го парижские студенты были людьми послевоенного поколения. Они родились либо на исходе войны, либо вскоре после её окончания. Соответственно, их родители принадлежали к поколению 1920-1930-х годов.
У большинства парижских бунтарей отцы и деды (а нередко и матери с бабушками) сражались в рядах французского Сопротивления.
Французское же Сопротивление, как известно, по сути своей было очень левым. Ключевую роль играли там коммунисты. Многие из тех, чьи дети впоследствии поднимут студенческое восстание в Париже, – сами состояли в Компартии или сочувствовали левым идеям.
Эти люди состояли имели за плечами опыт подпольной вооружённой борьбы, в том числе и партизанской. Разумеется, этот опыт они во многом передали своим детям.
Итак, родители восставших студентов не были простыми обывателями. Но были революционерами.
Да, к шестидесятыми годам многие из них состарились, разочаровались в просоветской Коммунистической партии, ушли в частную жизнь.
Конечно, за это отцов подвергли беспощадной критике их собственные дети. Парижские студенты были недовольны своими родителями, сложившими оружие, отказавшимися когда-то от борьбы, удовлетворившись безопасным обывательским существованием.
Да, родители парижских революционеров (далеко не все, кстати) отказались когда-то от борьбы. Но эта борьбы хотя бы была.
И хотя ведшие её люди сложили оружие, они по-прежнему в глубине души оставались воинами-антифашистами.
И свой боевой дух, свой антифашизм они смогли передать детям.
Дети партизан и подпольщиков (пусть даже и бывших) стали революционерами и подпольщиками.
Таковы же были и преподаватели, обучавшие когда-то мятежных студентов.
Среди французских школьных учителей и университетских преподавателей того времени было огромное количество людей левых взглядов. В годы войны почти все они принимали участие в антифашистской борьбе.
Многие школьные учителя, в пятидесятые годы обучавшие будущих инсургентов парижского мая, – были убеждёнными леваками с богатым опытом вооружённой борьбы в глубоком подполье. Это же касается и университетских профессоров, читавших революционным студентам лекции уже в шестидесятых.