Заметки на полях жизни. Земное
Шрифт:
– Ага, слушай вас. Одна в Италии коровам хвосты крутит, детям носы вытирает и даже отдыхать ездит только раз в год. Другая в дыре этой застряла зачем-то, а я хоть успешная и счастливая.
– То-то и видно. Кислота из тебя, успешной, так и брызжет, как бы стены не разъела! – обиделась Вера. – Я тебя сколько зову в гости? Приезжай, посмотри, как современная ферма там, в Италии, устроена, чтобы хвосты тебе не мерещились.
– Катюш, ты правда последние годы злющая такая, хуже, чем в детстве была. Может быть, гормоны и щитовидку проверить? – предложила Нюша, зубами разорвав бинт, чтобы зафиксировать узелком.
– Вот я не пойму,
– Я пробовала. У него вроде как навык самообслуживания сохранён, но таблетки забывает пить. Есть забывает тоже. Будет сидеть плакать, что встать не может, а окажется, что ослабел, потому что не ел. А деньги ты не переводи, я справлюсь, правда. Я подрабатываю, работы, правда, много.
– Ну так оплати сиделку ему.
– Чужие руки добрыми не будут. Мы лучше так. А ты кончай злобствовать, а то мы терпим-терпим, а и обидеться можем. Если у тебя мужик козёл, это не повод всем портить праздник, – терпеливо убеждала Нюша, ни слова не говоря о том, что за всё время ни разу не видела пенсии Фрола Ивановича, сама зарабатывает и на него, болезного, и на себя.
Они бы, наверное, до утра ругались, если бы Борис не принёс Нюше её телефон, поющий: "Who Wants to Live Forever" с взволнованным мужским голосом в динамике:
– Анна Андреевна, помоги. Скрутило бабушку нашу опять, – просил мужчина. – Уколи, пожалуйста, пожалей старушку.
– Скажи ему, что у нас праздник, тебе некогда! – сказала громко Катя. – Мы к тебе раз в год приезжаем!
– А вы почаще приезжайте, – улыбнулась Нюша и вышла говорить в коридор.
– Опять Семёновна? – спросил Фрол Иванович, когда Анна Андреевна вернулась к гостям, которые к тому времени снова стянулись к столу, к салатам и жидкостям, тут же осёкся и стал бормотать что-то невнятное.
С момента ареста Фрол Иванович понял, что самая лучшая, самая безопасная и выгодная роль в жизни – играть полоумного старика. Никому из медработников ты не интересен по старости, называют они это деменцией, и за неё всё тебе прощается. А обычные люди начинают сюсюкать с тобой как с малым дитём, по пять раз объяснять и всячески выражать уважение. Детям, наверное, такое идиотическое обращение терпеть сложно, а вот старикам вполне – старикам скучно, готовы играть и играть. Получалось, что постареть и сойти с ума в обществе что-то, чего достигают самые уважаемые люди, и Фрол Иванович с удовольствием вступил в их ряды. Несмотря на то, что реального помутнения сознания было у старика случаев по пальцам перечесть, он с гордостью играл в жизни привычную роль взбалмошного старикана, и сам уже порой терялся, где правда, где вымысел. Нюша знала его хорошо, инвалидное кресло держала для приёма дорогих гостей и позволяла чудить и с врачами, и с гостями так, как ему заблагорассудится – пожил человек, имеет право на любую дурь.
– Ага. Подняла опять тяжёлое. Побегу, я мигом.
– Я вообще-то ногу повредила у тебя дома. Не смей меня бросать из-за какой-то бабульки! – кричала Катя. Нюша быстро скрылась за дверью, даже не дослушав.
– Что ж ты, девка, от года к году всё несчастнее и несчастнее? – спросил Катю Фрол Иванович, когда дверь захлопнулась. – Вот я тебя помню совсем дитём ещё, и всегда тебе мало было. Куклу купят тебе лучшую – причёска не нравится, ревёшь. Велосипед – синий, мальчишечий, ревёшь. Платье как у принцессы – рюшей не хватило для счастья. Думал, в бабах успокоишься, а ты ещё хуже стала. Злее. Мне кажется иногда, свернёшься в кресле своём клубком, зашипишь и змеёй обернёшься.
– У меня стандарты просто высокие, дядя Фрол, не то что у некоторых.
– Это ты про Нюшу, что ль?
Дверной звонок издал звук, похожий на свисток, и, прервав их, в квартиру ввалились Борис с итальянским мужем Вероники, и следом ещё какой-то приличного вида мужик в дорогущих джинсах.
– Это Сергей, – гордо провозгласил итальянец. – Он ищет Нюша.
– Браво! – воскликнула Вера мужу, захлопав в ладоши, и добавила Борису, с той же милой улыбкой на лице: – И нафига ты, Боря, его учишь? Ты хоть представляешь себе, как это классно, когда твоя вторая половинка языка не понимает? Не порть мне мужа!
– Да, да, спасиба, – поддакнул итальянский муж, уверенный, что супруга благодарит за его успехи.
– Да ладно тебе! Он сказал, что на курсы пойдёт языковые, – объяснялся Борис.
– Обещать не значит жениться – он на них четыре года идёт уже, и пусть. Пока я его не подгоню, никуда он у меня не пойдёт, мой самый настоящий итальянский муж.
Она искренне поцеловала мужа в щёку. Он был доволен, светился и называл предметы на столе по-русски, развлекая собравшихся.
Вероника принялась хозяйничать, усадила Сергея за стол, обложила салатами из мисок, обеспечила стаканом вишнёвого компота, жирным беляшом и жульеном. Тем временем Катерина, расценив внешний вид нового гостя на десятки тысяч, из умирающего лебедя быстро превратилась в грациозную лебёдушку, вспорхнула с драного дивана, встала у окна, увидела внизу свежеприпаркованный порше и принялась допытываться:
– Сергей, а вы тоже к Нюше за уколом?
– К Нюше? Не знаю. Я к Анне.
– Ну тогда придётся подождать. Медсестра сегодня нарасхват. После праздников у местной знати, видимо, тяжело на душе и желудке. А вы сами откуда?
– Я из нижнего посёлка, на берегу который. Так и называется – Бережки.
– Смотрите-ка, мы с вами в этом прямо близки. Я тоже только что из бережков, тех, что в Таиланде у самого моря.
– Да что вы говорите! Значит, вы самая младшая сестра, Екатерина.
– Интересное дело, откуда вы меня знаете?
– Вы очень с ней не похожи. Аня рассказывала, что они с младшей сестрой не похожи, как небо и земля, вот я и догадался.
– Спасибо за комплимент! Я, надеюсь, небо! – жеманничала Катерина.
– Сука ты, а не небо! – рявкнул дядя Фрол. – Нюшка тебе жизнь свою под ноги, как коврик, постелила, а ты, как она за порог, грязь на неё лить.
Да. Кричать и рычать Фрол Иванович умел отменно, ещё советская школа корпоративного крика. Такому нынешним руководителям учиться и учиться! Возятся с мотивацией всякой, а раньше как хорошо – гаркнул руководитель, стёкла задрожали, все по углам и всё ясно, что, кому, когда делать. И слова поперёк никто не скажет! Вот это было управление – коротко и по делу. Но такое управление никогда не подходило Катерине. Они приняла бой: