Заметки на полях
Шрифт:
— Не выдумал, — пробормотал я.
— Зачем соврал, что выдумал?
— Потому что звучит это как бред.
— Ты способен критически осмыслить это… — Аня замешкалась, и в её взгляде появилась жалость ко мне. — Пойми. После всего того, что я услышала, я должна передать тебя другим специалистам. Ты понимаешь, о чём я?
— Ага, — кивнул я. — Психушка по мне плачет…
— Верно, — не моргнула глазом Аня. — И я бы так и поступила. Но я очень глупая и наивная.
— А, — дошло до меня. —
Она кивнула.
Надо же. Ментальный куннилингус достиг своей цели. Аня хоть сама-то поняла, что её только что охмурил малолетка?
— Я не хочу портить тебе жизнь, — сказала она. — Если ты сам понимаешь, что с тобой происходит нечто неправильное, значит, ты борешься. И в этой борьбе я тебе помогу.
Бл*дский ты в рот… Ну что ж, кто-то в этом кабинете должен вести себя как взрослый:
— Вы — психолог. Ваша компетенция — нормальный человек с определёнными проблемами. А я — псих. Если выяснится, что вы покрывали психа, вам п**дец. Простите за мой французский, но мне кажется, так более доходчиво, чем «вас уволят и посадят». Зовите это писательским чутьём.
Аня медленно покачала головой, как будто кусочки головоломки выстроились в нужном порядке, и она теперь, не веря глазам, смотрит на готовую картинку.
— Я взвесила риски.
— Да ни хрена подобного! Через две недели вы что — дадите мне справку? А я потом убью этого пидора Гришу, или сам с собой покончу. И к вам придут. А вы не сможете смотреть им в глаза и врать. Вы разрыдаетесь и скажете правду. Зовите это…
— Писательским чутьём. Я поняла.
Я откинулся на спинку стула.
— Я требую другого психолога.
— А ты не в том положении, чтобы требовать.
— А если я разорву на себе джинсы и вывалюсь в коридор, вопя, что вы пытались меня изнасиловать?
— Ты не сделаешь этого, потому что хочешь меня защитить. Тебе невыносима мысль, что девушка из-за тебя пострадает.
Я с минуту смотрел ей в глаза. Она ждала.
— Сучка, — сказал я.
Она улыбнулась. Раскрыла блокнот опять.
— А теперь давай поговорим серьёзно?
— Ага, давай. Начнём с того, что у тебя очки без диоптрий. Личико слишком смазливое? Всерьёз не воспринимают?
Медленно и как-то непередаваемо эротично Аня сняла очки и положила их на стол. Я вспотел. Всё-таки, когда девушка снимает очки, это… Это…
13
— Кто я такой? — Я задумчиво постучал по столу пальцами. — Кто я такой… Вы уверены, что готовы к этому разговору?
— Послушай меня, Семён, — сказала Аня без очков. — Я пошла на эту работу по одной лишь причине: я разбираюсь в людях. Порой разбираюсь настолько хорошо, что людей это пугает.
Вот это в яблочко. Когда она спалила, что я ей не просто пургу гоню, а душу изливаю, у меня внутри что-то вздрогнуло. Не сказать, чтоб испугался, но всё же…
— Ты очень необычный мальчик, это я поняла, — продолжала Аня. — И я верю, что ты не злой, не опасный. Просто у тебя есть какая-то проблема, с которой ты сам не можешь справиться. Давай заключим с тобой пари. Я берусь за шесть встреч показать тебе путь к тому, чтобы стать счастливым.
— На секс? — вяло спросил я. — Пари.
— Нет! — воскликнула Аня.
— Ну, тогда не интересно. У вас никакой уверенности в победе.
Она молча посмотрела на меня. В глазах у неё что-то озорное засветилось. Н-да… Таких успехов у противоположного пола, как в мои новые двенадцать лет, у меня ещё никогда не было. Или тринадцать? Надо бы прояснить этот момент, кстати. Мог ведь на обложке дневника год посмотреть — нет, не догадался, тупица. Математика — не мой конёк, мне проще с буквами, чем с цифрами.
— А как в твоём понимании выглядит пари на секс? — поинтересовалась Аня.
— Да очень просто. Если я выигрываю, то я занимаюсь с вами сексом, а если выигрываете вы — то вы со мной.
Она рассмеялась, покачала головой.
— Семён… Быть пошлым тебе совершенно не идёт. Давай так: если я не смогу выполнить взятые обязательства, я тебя… поцелую.
Я скривился:
— Девушка, мне лет за тридцатник. «Поцелую»?.. Не смешно.
— Вот как? За тридцатник? — Аня что-то нацарапала в блокноте. — Расскажешь подробнее? Почему ты, в таком возрасте, так молодо выглядишь?
— Мы про пари не закончили.
— Семён. Я не буду заниматься с тобой сексом.
— Это потому, что я чёрный?
— Нет. Это потому, что с той минуты, как мы оказались здесь, мы — психолог и клиент.
— Я вас умоляю! — Мне стоило великих усилий не рассмеяться. — В России деятельность психологов не лицензируется. Вы работаете на работе, которой, по сути, нет. А эти отношения «доктор-пациент» — это вы из западных сериалов услышали. Не надо пудрить мне мозги. Так и скажите, что вам не нравятся парни из гетто.
— Гетто?! — совершенно смешалась Аня.
— Ну, я про посёлок. Бор, йоу. — Я сделал руками какой-то условно-рэпперский жест.
— Хорошо. Если хочешь правду, это потому, что я тебя не знаю, Семён, — совершенно серьёзно сказала Аня. — Ты для меня — загадка. И сейчас ты меня интересуешь, как психолога, не больше. Но как только я тебя разгадаю — ты перестанешь быть загадкой. А я — разгадаю.
— И? — не понял я.
— Я не смогу тебя любить, — вздохнула она.
— Так, стоп, мы где-то запутались. С какого боку тут любовь? Любви мне в жизни хватает. Речь о сексе, это совсем другое!