Шрифт:
Все сокровища в одной коробке
Московский журналист Андрей Швецов сидел на голубой пенке в окружении зарослей иван-чая и с явным неудовольствием рассматривал снимки в фотоаппарате.
«Свет плохой, – бормотал про себя Андрей, —
пасмурно».
Внезапно откуда-то сбоку раздался хриплый старческий голос.
– А вы, товарищ, получается, шпиён?
В заросли протиснулась фигура коренастого старичка в типичном сельско-огородном костюме. На ногах – камуфляжные штаны, в них заправлена белая майка, поверх нее –
– Почему, сразу «шпиён»? – удивился Андрей.
– А вы зачем тогда оборонный завод снимаете? Я за вами уже полчаса наблюдаю. Вы в этих зарослях прятались и завод снимали, – с нарочитой суровостью сказал незнакомец, пряча улыбку в щетке седых усов.
– Так я это. Здание снимал, а не завод. Старинное, XVIII века, – начал оправдываться Андрей, не замечая лукавой улыбки собеседника.
– Знаю я вас, – пробурчал мужичок и хитро сверкнул глазами.
– Я журналист из Москвы, фотографию архитектуру позднего барокко. Это здание – яркий пример стиля, его оружейник Батышев построил, – выпалил молодой человек.
Звучная респектабельная фамилия тульских оружейников произвела на дедушку бодрящий эффект, он еще больше просветлел лицом и признался:
– Да ладно. Шучу я. Какие у нас шпиёны. Кому мы нужны? Я к вам из любопытства обратился. У меня дом за этим кустами, – дедушка махнул рукой за спину. – Скучно, поговорить не с кем, а тут вы с фотоаппаратом. Завод-то у нас давно уже не оборонный.
Андрей встал и начал разглядывать величественный двухэтажный особняк с мезонином. С холма он казался особенно ладным и словно игрушечным.
– Я тут проездом. Свернул с трассы в поселок купить воды и увидел ваше поместье. Вспомнил, что мне о нем уже рассказывали, дескать, оружейники – братья Батышевы – построили. Решил сфотографировать для коллекции. А про завод не слыхал.
– Это Елатомский приборостроительный завод. Я на нем 20 лет работал. Выпускали изделия для армии: сердечники трансформаторов, уплотнители, герметичные прокладки, а заодно всякую мелочь, бигуди, например. Сейчас-то, конечно, уже другая номенклатура товаров.
– А какая? – уточнил Андрей, профессиональное любопытство включалось в нем автоматически. – Видно же, что завод процветает. Ремонт свежий, машины хорошие стоят, вон даже велопарковка имеется.
– Медицинское оборудование. Всякое. Но в основном, приборы такие специальные, магнитотерапия. Слыхали о ней?
– Небось лженаука какая-то? – усмехнулся Андрей.
– Нет, кстати. Работает! У меня есть такой аппарат «Алмаг +». Я им лечу спину. 20 лет на этом заводе сидел, склонившись над столом буквой «зю», паял платы, вот она и болит. А сейчас лечусь. Да вы сами сходите, посмотрите. Там музей есть, вход свободный. Заодно изнутри сфотографируете.
Андрей согласился, хоть и спешил. Он питал особую страсть к ведомственным музеям. В первую очередь, потому что они находятся как бы вне капиталистической системы, поскольку туда не надо продавать билеты. Такие музеи не будут тебе агрессивно навязывать сувенирные подстаканники, возможность сфотографироваться с ученым хорем или в костюме обходчика путей. Пускай прибыль извлекает предприятие, а музей будет ни при чем, он может жить вообще без посетителей – никто не ходит, и не надо.
Журналист собрал пенку, повесил на шею фотоаппарат и вместе с мужичком – тот представился дядей Петей – стал спускаться с холма.
Вблизи здание выглядело еще более нарядным и праздничным.
– Вы проходите, не стесняйтесь. Там указатель есть, – сказал дядя Петя, заметив, что Андрей в нерешительности застыл у двери.
– А вы?
– Вы меня видели? Я ж с огорода. Куда мне в таком рубище? – старичок оттянул полу своего клубного пиджака с широкими лацканами. – Извините, я человек интеллигентный, техникум оканчивал. Видите вот, значок, – дядя Петя двумя пальцами ухватился за круглый бело-голубой значок на лацкане. – Общество трезвости!
Последние слова мужчина произнес с той особенной важностью, с которой показывают «удостоверения» силовики, если их, одетых по-гражданке, остановили на улице коллеги.
Дядя Петя раскланялся и весело добавил.
– Если охранники заподозрят, будто вы шпиён, скажите, что дядя Петя вас уже допросил, меня все знают.
Попрощались.
Огородник ушел обратно в сторону холма, а Андрей переступил порог в особняк с мезонином. Внутри пахло свежестью и мокрым бетоном.
Охрана пропустила гостя без особых церемоний, сказали подниматься на второй этаж в музей и добавили, взглянув на «Кэнон» в руках у Андрея, что фотографировать у них можно.
Журналист шел бесконечными коридорами, рассматривал лозунги на стенах вроде «Жизнь, работа, продукция высшего качества» и подумал, что внутри здание было больше, чем казалось снаружи.
Наконец Андрей пришел в музей – это было небольшое помещение, заставленное стройными рядами стеллажей, на стенах пестрели многочисленные грамоты и стенды.
«В 1985 году на заводе налажен выпуск игрушек «Хозяюшка» и «Светофор-конструктор». Кроме того, начато производство фена «Русь»», – гласила вывеска, под которой лежала гордость Елатомского приборостроительного завода образца 1985-го года – фен, похожий на артиллерийский снаряд. Рядом с ним соседствовал прибор, напоминающий плойку для волос. Андрей сперва подумал, что это и есть плойка, но изделие оказалось зажигалкой для газовых плит.
Особое место в музее занимали всевозможные медицинские аппараты – пластиковые коробочки со сложной электрической начинкой внутри. В том числе аппараты для низкочастотной магнитотерапии с загадочными, по-военному строгими названиями-аббревиатурами вроде «Маг-30».
На столе у окна стояла одинокая коробка. Она была бережно обтянута тканью и доверху забита письмами. Андрей вспомнил, что, когда много лет назад начинал работать в газете «Вечерний дилижанс», у них в редакции стояла такая же коробка с письмами читателей. Они делились смешными случаями, байками и даже зачем-то переписывали и отправляли по почте анекдоты.