Заметки забияки или На пути из физиков в маги

День пошел вкривь и вкось с самого утра. Сначала ко мне в комнату без стука вломилась администраторша этажа – напомнить, что я до сих пор не отдала ей деньги на взятку для милиционера.

– Что ты себе думаешь! – гневно водя глазами по сторонам в надежде найти запрещенный пожарниками электрический чайник, вопила эта, в общем-то, не вредная, грузная тетка. – Ты должна была заплатить еще на прошлой неделе! Ты, верно, забыла, что не студентка и не аспирантка, и что я тебя укрываю по доброте душевной!

Дальше шло еще много

чего в том же духе. Я молчала про то, что я тут, вообще-то, преподаватель, засунув кукиш в карман куртки – так было легче игнорировать громкую женщину. Тем паче, что скандал в одностороннем порядке затухал сам собой минут за пять-десять. Проверено! В противном случае… О, временной рекорд воплей администраторши недавно был побит моей соседкой Танькой, аспиранткой второго года физического факультета МГУ. Эта ветреная особа так не вовремя привела кавалера на ночь, а он, в свою очередь, так не вовремя заспался до позднего утра, что все окрестные студенты с аспирантами наслаждались визгливыми децибелами в течение часа и семи минут. Но, положа руку на сердце, я думаю, что администраторша таким громким образом просто давала разрядку своей перегруженной нервной системе, потому как кавалер в номере в начале третьего тысячелетия от рождества Христова был скорее нормой, чем скандалом.

А чайник у меня в комнате был. И ноутбук был. Но этих злостных пожирателей электроэнергии я благоразумно не держала на видном месте, чтобы лишний раз не нарываться. Наконец комендантша выдохлась, и в недоумении посмотрела на меня – она явно забыла, зачем явилась ко мне с утра пораньше.

– Вы, Марья Дмитриевна, хотели забрать эту ничтожную сумму, – сжалилась я над ней, протягивая двадцать баксов, – способную повлиять на тишину и покой в моем номере.

И широко улыбнулась.

Полностью выложившаяся в приветственном оре администраторша уже не смогла завестись по новой. Она тяжело вздохнула, и в последний раз бдительно зыркнув по сторонам, убралась из комнаты. Скорее всего, для того, чтобы учинить громкие дебаты в другой точке коридора. В семь часов утра! О, жуткая одинокая женщина, живущая на этаже, исключение ты наше из правил горемычное. Я искренне пожелала комендантше хорошего мужа с обширной московской квартирой, после чего заперла оставленную открытой Танькой, курягой-полуночницей, дверь.

Шаги Дмитриевны еще не успели затихнуть, из соседней комнаты высунулась всклокоченная соседкина голова.

– Свалила? – виновато и сонно одновременно осведомилась аспирантка. – Извини, я дверь забыла закрыть.

– Догадалась, – поморщилась я. – Кофе готовить?

Танька радостно закивала.

Это была наша обычная утренняя традиция. Проснувшись от возни в соседней комнате, Танька шлепала курить на лестницу – не повезло человеку со мной, ведущей здоровый образ жизни с самых пеленок – а потом устраивалась с ногами на самодельном кресле из диванных подушек. Дальше мы вели беседы на самые разные темы, запивая их бодрящими напитками. Она – кофе, а я – чаем. После чего я обычно отправлялась тренироваться на улицу, а Танька – на работу.

Однако, сегодняшнее вторжение администраторши слегка изменило привычное течение нашей жизни. Вернувшись, соседка застала меня за ноутбуком.

– Диссертацию все же решила написать? – кисло осведомилась она. Над ней самой пресловутый псевдонаучный труд висел аки дамоклов меч.

– Да нет, я же не в аспирантуре, – ехидно напомнила я. – Сказку пишу. Про гадкого утенка.

– Про то, как бедненькую птичку прижимала злая комендантша? – оживилась аспирантка такому повороту событий. –

Не стыдно животное мучить?

Сонные карие глазищи распахнулись чуть ли не на пол-лица.

– Про то, как утенок осознал свою бесполезную беготню по чужим семьям, решил стать собой, и в тот же момент ему привалило счастье!

– Миллион баксов, что ли? – подозрительно осведомилась соседка.

– Нет, он превратился в гордую красивую птицу!

– Глубоко копаешь, – уважительно резюмировала Танька.

Мы помолчали, подружки закадычные. Женская дружба – вообще редкость, но мы вполне уживались рядом с конца первого курса. В настоящее время соседка помогала мне, снимая дополнительную комнату в блоке. Мне-то, не студентке да не аспирантке, шиш с маслом теперь полагался – университет и не думал обеспечивать жильем простых преподавателей. За комнату, понятное дело, платила я.

– Не хочешь все же в аспирантуру поступить? – наконец нарушила тишину соседка. – И за жилье платить не надо будет, и взяток никому не нужно давать.

Это тоже было избитой темой. После окончания университета я, как все иногородние, не пошла в аспирантуру. Несмотря на то, что у меня, отличницы, были все шансы попасть туда совершенно бесплатно. Но… В общем, я еще на третьем курсе поняла, что физик (точнее, астроном, ибо училась я именно на астронома) из меня такой же, как из козла – балерина, и не пожелала пудрить мозги ни себе, ни окружающим. Танька, кстати, об этой честной стороне моей натуры прекрасно знала, но всякий раз после визита Дмитриевны упорно напоминала о возможности пожить на халяву. Я ограничилась избитым высказыванием:

– Спасибо партии родной за трехгодичный выходной!

– Ну, не всем же правду-матку по жизни резать, – упрекнула меня Танька. – Хотя, с другой стороны, тебе хорошо… – издевательски протянула она, – ты определилась в жизни, тренируешься, и гармонию в стойках с окружающим миром проверяешь.

– Вообще-то ты права. Мне ничего больше от жизни не надо, – нагло соврала я.

Танька воззрилась на меня с неподдельным изумлением. Ее карие глазищи распахнулись еще шире, прическа-каре скособочилась вслед за наклоном головы. Потом скособочилась в другую сторону. Я повторила упражнения для шеи вслед за подругой.

Всего один раз я рассказала Таньке, как обычно проходят мои тренировки на свежем воздухе, так она запомнила, и каждый раз мне об этом напоминает. Судите сами, стоит только мне начать самозабвенно махать в парке шестом, как зрители обеспечены. Все окрестные мыши – мои. Рассядутся на безопасном расстоянии от меня, и замрут минут на десять-пятнадцать.

Мне они ни капли не мешали, наоборот, было приятно ощущать рядом с собой такого вот бесхитростного зрителя. Соседка вредная моя тут же предложила организовать контору по отлову грызунов и насекомых. Стоишь себе, шестом машешь, а все мыши и тараканы из окрестных строений на свист дубины подтягиваются. И попадают в… тут мы еще до конца не определились. Лично я вообще была против ловушек – пущай себе живут, мне что, жалко, что ли?

Танька тем временем вышла из транса.

– Ты всю жизнь собралась мыкаться нелегалом по общагам?

– Танька, остынь, – примирительно сказала я, – мы же уже столько раз на эту тему общались. Не убежит от меня твоя аспирантура никуда. Захочу – поступлю, с кафедрой я отношений не портила, линейной алгеброй и аналитической геометрией исправно первокурсникам мозги пудрю.

О том, что аспирантура есть ничто, как отсрочка на три года от пресловутых квартирных проблем, я упоминать не стала. Зачем портить человеку настроение?