Замки в тумане
Шрифт:
– И ты веришь, что в смерти родителей виновата ты? Ее горечь и оцепенение прошли, сменившись обидой и негодованием.
– Такие бури случались и раньше. Однажды деревенские дети окружили меня и стали дразнить, называли ведьмой. Налетел ветер – такой, что вывернул с корнем деревья. В другой раз ветер снес крышу дома.
– Это совпадение, не более. Она грустно улыбнулась.
– Леони и Маркус знают. Но не все – им хватает и своих забот. Они видели, как поднимается такой ветер.
– Значит, ты и вправду в это веришь. – Только когда Атрей произнес это вслух и услышал собственный
Будущим воинам объясняют, что ужас и потрясение бывают настолько сильными, что, кроме них, человек уже ничего не чувствует. До сих пор такое случилось с Атреем лишь однажды, давным-давно, в ту минуту, которую он предпочел бы забыть. Его тоже преследовали воспоминания и угрызения совести. Но не мнимые, а настоящие. Он убил родителей Брайанны. И хотя он совершил убийство во имя Акоры, это ничего не меняло.
А вина Брайанны... от такой ноши ее можно с легкостью избавить.
– Куда мы идем? – спросила Брайанна, когда Атрей вынес ее из мастерской и зашагал по лабиринту коридоров. Килт он набросил, а про обувь даже не вспомнил. Брайанну, завернутую в одеяло, он бережно прижимал к груди.
– Тебе надо поспать.
Наверное, она и вправду заснула, потому что не заметила, как Атрей приблизился к двери своих покоев в семейном крыле дворца. Здесь царила тишина. Кастор ушел к себе, никого из слуг поблизости не оказалось. После долгого и веселого пиршества весь дворец и город мирно отсыпались.
– Мне сюда нельзя, – пробормотала Брайанна, но Атрей ее не слушал. Он откинул одеяло на кровати и осторожно уложил Брайанну. Прикосновение льняного белья приятно охладило кожу. Брайанна заерзала, но замерла, когда ее обхватили две сильных руки. С глубоким вздохом она прижалась к Атрею.
Она спала, Атрей не мог. Он лежал без сна в дремотном мире, пока утро постепенно сменялось днем. Дождь кончился, в воздухе еще пахло сыростью. Изредка до спальни доносились голоса дворцовых стражников, которые, несмотря на усталость, не позволили себе покинуть пост. Город окутала тишина, которую нарушали лишь брехливые собаки и петухи.
В тишине Атрею думалось особенно хорошо.
Надо признаться ей. Он же рассказал Брайанне о приезде Уильяма Холлистера – значит, и сейчас обязан поведать всю правду.
Она считает себя виновной в гибели родителей.
Злая шутка судьбы вызвала у него горькую усмешку.
А что будет, когда она узнает истину? Ей суждено быть его женой. Это известно ему уже восемь лет, с каждым днем он убеждается, что видение его не обмануло. Но если еще недавно Атрей считал их союз неизбежным, теперь его одолевали сомнения.
Его сестру Кассандру назвали в честь троянской прорицательницы, чьи предостережения никто не слушал. Подобно ей, Кассандра умела предвидеть будущее. Этот дар сослужил свою службу и постепенно исчез. Но пока Кассандра обладала им – точнее, дар владел ею, – она поняла, что будущее – хитросплетение бесконечного множества путей, которые человек выбирает сам.
Возможно, его жизнь с Брайанной – как раз такой запасной путь, который так и не будет выбран.
Едва эта мысль обрела
Хватит ли ему любви, чтобы отпустить ее? Если окажется, что другого выхода нет?
Брайанна пошевелилась, словно мысли Атрея вторглись в ее сновидения. Он зашептал ей ласковые слова, и она снова затихла, но прежде обхватила его запястье – в том самом месте, где билась тонкая жилка.
Глава 14
Уже в сумерках служанка Сайда принесла им еду. В спальню она не входила, только негромко подала голос из соседней комнаты, поставила поднос на стол и бесшумно удалилась.
Атрей сам перенес поднос в спальню, удивленно усмехаясь:
– Похоже, Сайда переоценила наши аппетиты. Оглядев тяжело нагруженный поднос, Брайанна призналась:
– Умираю с голоду. – Смущаясь, она села на постели и прикрылась простыней. Это признание удивило ее – как и все происходящее.
Она рассказала Атрею всю правду. Теперь он знал о ней все – даже ее самую страшную, постыдную тайну. И все-таки был рядом с ней и не сводил с нее нежного взгляда.
– Атрей...
Он поставил поднос на постель и сел рядом.
– Поговорим позднее. Что будешь есть?
Упрекая себя в трусости, Брайанна все же решила отложить тягостный разговор на потом. И кроме того, от ароматов сытной еды у нее заурчал желудок. На подносе были медальоны из курятины в сливочно-горчичном соусе, свежая зелень с уксусом и тмином, булочки с грецкими орехами и изюмом, хрустящие ломтики картофеля и, наконец, холодный и сладкий заварной крем с мускатным орехом.
– Это... и это... да я готова съесть все разом! Атрей рассмеялся и наполнил едой две тарелки. На золотистое вино в кубках Брайанна покосилась опасливо. Но рядом стоял запотевший графин с ледяной водой, и она выбрала ее.
Наливая себе воду, она невольно поглядывала на Атрея – его близость, нагота, улыбка были так соблазнительны...
– Ой! – Вода плеснулась ей на руку, пролилась на постель. Схватив салфетку, Брайанна попыталась промокнуть мокрое пятно, Атрей сделал то же самое.
Их руки столкнулись, взгляды встретились.
– Все хорошо, – мягко произнес он.
– Нет. Я должна была сказать тебе всю правду, как только ты заговорил о женитьбе.
– Брайанна... ничего уже не поделаешь. Я твердо верю, что судьба предназначила тебя мне в жены.
– О, Атрей... – Не выдержав, она расплакалась. Он осторожно стер с ее щек сверкающие капли.
– Доедай скорее, – поторопил он. – Я хочу тебе кое-что показать. – Не вдаваясь в объяснения, он встал, прошел к сундуку у стены и вынул оттуда тунику.
Спустя недолгое время Брайанна, одетая в одну из английских рубашек Атрея, следом за ним шагнула в узкую дверь, почти незаметную среди других дверей коридора. Импровизированный наряд прикрывал ей колени. Дойдя до винтовой каменной лестницы, Атрей отпустил руку Браианны, чтобы чиркнуть кремнем и зажечь маленький фонарь, висящий на гвозде. Держа фонарь в высоко поднятой руке, Атрей повел Брайанну вниз по лестнице.