Замки в тумане

Литтон Джози

– Я готов исполнить ее желание – при условии, что ты согласна.

– Сначала я бы выкупалась. Если ванны нет, сойдет и ведро.

Он покачал головой, удивляясь такому недоверию, пинком открыл дверь в дом, и Браианна увидела, что тот построен над горячим источником.

Она блаженствовала в воде, не думая ни о чем, когда мимо пролетело что-то белое. Второй белый комок упал в воду, третий приземлился ей прямо на нос.

Сверху на нее дождем сыпались ромашки, а с ними крокусы, мелкие дикие ирисы, робкие голубые фиал-ки – все цветы летнего луга. Они падали на обнаженные

плечи и грудь Брайанны, и она смеялась от чистой, ничем не затуманенной радости...

Чудесный, солнечный и сияющий день.

– О, дорогая моя! – воскликнула леди Констанс. Она сбежала по трапу с проворством, делающим честь даме ее возраста, и заключила Брайанну в объятия. Следом за ней на берег сошел лорд Уильям, который вертел головой во все стороны, ничего не желая упускать. – Как мы рады тебя видеть! – продолжала добродушная графиня. – Мы получили твое письмо и в первую минуту растерялись – правда, Уильям? Уильям! – Она оглянулась и увидела, что ее супруг с разинутым ртом смотрит на дороги, ведущие к гигантскому дворцу. Чтобы привести в чувство, его пришлось взять за руку. – Ну конечно, – продолжала леди Констанс. – И вот мы здесь, с тобой...

– Я так счастлива, что вы приехали! – отозвалась Брайанна. Она и вправду радовалась давним друзьям Дельфины. Именно такими благородными и добрыми людьми должны были быть первые англичане, явившиеся в Акору по приглашению. Позвать их в гости Брайанне посоветовал Атрей. «Гелиос» и совет поначалу сопротивлялись, хотя и заключили временное перемирие по случаю праздника.

– В Лондоне переполох, – усмехнулся лорд Уильям.

– Нас вызывал сам Принни, – добавила леди Констанс, которую, судя по всему, ничуть не впечатляли титулы. – Твердил о том, что представлять Великобританию – огромная честь и ответственность, событие величайшей важности и так далее, и тому подобное. А я объяснила, что мы просто едем на свадьбу, чтобы хорошенько повеселиться.

– Да, так она и сказала, – с удовольствием подтвердил лорд Уильям. – И Принни сконфузился.

Брайанна рассмеялась. Взяв родных под руки, она повела их во дворец, по дороге дружески здороваясь с каждым проходящим горожанином.

– Удивительно, – то и дело повторял лорд Уильям, – невероятно! Невозможно представить!

– Теперь ясно, почему Брайанна решила вернуться сюда, – подхватила леди Констанс. – Детка, мы так рады за тебя! Знаешь, я кое-что заподозрила, когда ты еще приезжала в Холихуд, – слишком уж его величество ванакс был внимателен к тебе. И я сказала себе:

«Констанс, между ними что-то назревает». Я говорила тебе, Уильям?

Ее муж не ответил: он увлеченно разглядывал статуи львиц и дворец за ними.

– В жизни не видывал ничего подобного. По сравнению с тобой мы живем в хибарке!

– Только Принни этого не говори, – предупредила леди Констанс. – Он безумно гордится своими дворцами и швыряет на них деньги без счету.

– Этот дворец строится вот уже три тысячи лет, – охотно объяснила Брайанна. – К нему только пристраивают новые крылья, а все остальное подновляют, и так без конца.

– Невероятно! – снова воскликнул лорд Уильям, поднимаясь по широким ступеням к исполинским

распахнутым дверям.

Навстречу вышел Атрей, приветливо улыбаясь гостям.

Если вид Атрея, одетого только в складчатый килт акоранского воина, и смутил леди Констанс, то она не подала виду. Опустившись в низком реверансе, она произнесла:

– Ваше величество, этот визит – большая честь для нас.

– А ваш приезд – честь для меня, леди, – отозвался он и помог ей подняться. Леди Констанс слегка раскраснелась и довольно улыбнулась, услышав следующие слова: – Зовите меня Атреем. Мы не сторонники формальностей.

– У меня для вас письмо от принца-регента, – сообщил лорд Уильям, подавая толстый свиток, перевязанный лентами и усеянный печатями. И виновато добавил: – В дороге помялось.

Атрей кивнул и сунул письмо за пояс килта.

– Потом прочту. Сначала устроим вас на новом месте.

Показав гостям их комнаты, Брайанна вздохнула с облегчением и поспешила к Федре и Леони, занятых приготовлениями. Вот уже полвека в Акоре не праздновали свадьбы ванаксов, поэтому никто из жителей страны не желал пропустить такое событие. Был объявлен праздничный день, люди потоком хлынули в Илиус. Дома переполнились, прямо на улицах ставили шатры для тех, кому не хватило места. Всюду звучали музыка, смех и песни, в воздухе витали ароматы излюбленных кушаний, приготовленных на костре, – ими щедро делились с каждым прохожим.

– Все идет как по маслу, – заверила дочь Леони. – А твое дело – как следует отдохнуть.

– И то правда, – согласилась Федра. – Больше здесь нечего делать – разве что отдышаться.

Брайанна с благодарностью последовала совету. Она прилегла и незаметно уснула. Когда же она проснулась, наступил день ее свадьбы.

Ей казалось, что в желудке у нее трепещут крыльями те самые бабочки, которых она видела в горах. С самого утра ее словно подхватил прилир, срочные дела находились одно за другим.

Сайда принесла ей завтрак, но Брайанне так и не удалось перекусить – не дали бабочки. Леони зашла поздороваться с ней и преподнести серебряный браслет с лазуритом, который сама получила в подарок на свадьбу.

– Я всю жизнь мечтала передать его дочери, – тихо объяснила Леони, – но и не думала, что моя дочь будет такой, как ты. Как я горжусь тобой, Брайанна, как тебя люблю!

Конечно, обе расплакались, к ним присоединилась и Федра, но это были слезы радости. Пока Брайанна одевалась, Федре удалось развеселить ее и Леони рассказами о проказах маленького Атрея.

Согласно акоранским обычаям, фасон свадебного платья был совсем простым. Но его сшили из тончайшего шелка и унизали по подолу и лифу мелким речным жемчугом. Волосы Брайанна распустила и украсила гирляндой цветов, которые преподнес ей Атрей. Цветы доставили с высокогорных лугов – заметив это, Брайанна снова чуть не расплакалась. Наконец она вынула из шкатулки «Слезу небес» и повесила ее на шею.

Наконец наступил момент, когда ей пришлось навсегда покинуть бывшую комнату и спуститься по широким ступеням в сопровождении обеих матерей. Она вышла на широкий двор, и ждущая толпа тут же разразилась ликующими криками.