Замкнутое пространство (сборник)
Шрифт:
— Я ничего не заметил, совсем ничего, — заговорил он быстро, приглашая Дудина войти. Тот жестом отказался: чего входить, если ничего не заметил. Черт побери, я только-только пришел, и дверью еще хлопнул, входной.
— Ну, а людей? — спросил Дудин. — Вы не видели устройства, понимаю, но как насчет посторонних людей?
— Да-да, — кивнул возбужденный жилец. — С утра какие-то крутились, что-то варили, тянули шланг. Кто же мог подумать… У меня стекло вылетело.
Пришлось войти.
— Значит, тянули шланг, — Дудин занес
— Цогоев, Дато Арсенович, — сказал молодой человек упавшим голосом.
Сыщик замер.
— Прописаны?
— Да, конечно, конечно! — Цогоев бросился за паспортом.
— Чем занимаетесь?
— Торгую на вещевом рынке.
"Студент, разорви тебя, — подумал Дудин. — Действительно, Дато, если приглядеться. А сразу не скажешь. Ну, голуба, ты попал".
— Во сколько вы видели рабочих?
— Утром, утром, часов в десять.
— Сколько их было?
— Я видел двоих. Но у них во дворе какая-то машина стояла, так что, может, еще кто-то был.
— Лиц не запомнили?
— Ну, кто же знал. Рабочие же — в ватниках, штанах своих… сапоги на них были резиновые.
— Плохо. Разговоры разговаривали?
— Что-то бормотали, но я не слышал. Я торопился.
— Куда?
— На вещевой рынок.
— Разрешение есть?
— Есть, есть разрешение…
Цогоев снова метнулся к вешалке, начал шарить в кармане кожаной куртки.
— А где они варили?
— Да там и варили, возле батареи — где бомба…
— А откуда вы знаете, где бомба?
— Так слышал… все кричали…
— Кого знаете из соседей?
— Никого не знаю?
— Что так?
Молодой человек с преувеличенным недоумением пожал плечами.
— Не знаю… Мне никто не нужен.
— А с Волнорезом давно знакомы?
Цогоев на секунду замялся, и Дудину этого хватило.
— В каких вы отношениях с Волнорезом?
— Так… здороваемся…
— Но вы же никого здесь не знаете.
— Его немножко знаю.
— Почему сразу не сказали?
— Забыл.
— Ясно.
Дудин вздохнул и вынул рацию.
— За что, начальник? — ужаснулся Цогоев, и вот теперь его этническая принадлежность сделалась совершенно очевидной.
— За то, что темнишь, — отозвался лейтенант. — Будешь темнить и дальше — в свидетелях не задержишься. Сейчас поедешь с нами.
Тот обмяк, но говорить ничего не стал. "Опытный, — усмехнулся про себя Дудин. — Ну, подожди, крыса. Бомба не бомба, а что-нибудь за тобой да водится".
Он дождался подкрепления и, когда Цогоева повели вниз, живо представил трех богатырей: какие они были бы со спины, в масках-чулках, на буланых конях, с бесшумными автоматами — как они обитают в чистом поле, высматривают Золотую Орду. Отогнав фантастическое видение, Дудин вознесся выше, на третий этаж. Дверь в квартиру Вовы-Волнореза была распахнута; внутри уже не вороном, но выпью, носатой и грустной, маячил Де-Двоенко.
— Эй! — позвал он лейтенанта. — Притормози-ка, зайди.
Вова-Волнорез, крутя по привычке пальцами, озабоченно торчал у него за спиной. Дудин, оценив его брюхо, прикинул в уме тротиловый эквивалент и почесал в затылке.
— Знаешь, что он говорит? — Де-Двоенко кивнул на Волнореза.
"А он что — разговаривает?" — едва не спросил Дудин и пожал плечами, выказывая полную неосведомленность.
— Он говорит, что был на Цейлоне, — вздохнул Де-Двоенко.
Сыщик поднял брови, ожидая продолжения.
— Торговал там слона, — Де-Двоенко достал очередную сигарету. Толковал с тамбовскими. И вот вернулся: неожиданно. Понимаешь?
— Слона, понимаю, — согласился Дудин.
— Оставь слона в покое. Он неожиданно вернулся, сечешь? И никому не сказал. Его ждали через четыре дня.
Дудин посмотрел на Вову с откровенной ненавистью, желая, чтобы предмет переговоров объявился в квартире и начал размахивать хоботом среди фарфора и антиквариата.
— Не меня это пасли, братан, — вмешался Вова, говоря о том, про что Дудин и так уже сообразил. — Я сразу, как рвануло, прозвонился, кругом могила.
— Ну, так не бывает, — сказал Дудин с сомнением. — Кто-нибудь всегда знает.
— Никто не знал, — настаивал Вова. — И даже если бы знали… киллер с понятием разве так сделает? Это сявки какие-то, лохи… Может, отморозки из мелких, кислотники — здесь их до, — и он провел растопыренной ладонью по горлу. Приосанился: — Я человек деловой, и если уж меня валить, то тоже по-деловому… Тачку бы взорвали или снайпера навели. А не на первый этаж, под батарею…
— А что это вы такой смелый, Волнорез? — спросил вдруг Де-Двоенко. Кто это вам здесь братан? Какие-такие у вас дела, за которые валят?
Вова стал серьезным и предупредительным:
— Извини, командир, занесло. Переволновался. Ты мне, если что надо, только скажи… У наших с вашими мир да любовь. Может, по стаканчику?
— Не стоит, — холодно отозвался Де-Двоенко. — Мы будем разбираться, Волнорез. Будем копать. Это вам не шутка, взрывать подъезды. В следующий раз подгонят грузовик с пластидом и снесут весь дом к чертям, для верности. Снайпера ему, понимаешь, найдут…
Он повернулся и начал спускаться по лестнице. Дудин двинулся следом.
— Из города не уезжайте, — бросил он через плечо.
Волнорез кивнул. Он уже запихнул себе в ухо сотовую трубу.
— Сейчас понаедут, — буркнул Де-Двоенко, запахивая плащ.
— Мне — как? — спросил Дудин, когда они вышли. — Два этажа осталось. Два с половиной.
— Делай, как еще, — раздраженно ответил тот. — А что на первых двух?
— Алкаш, ни хрена не видел, — доложил лейтенант. — Думаю, кемарил или по помойкам ходил. Второго прибрал, подозрительный. Черный, на рынке ошивается, под культурного косит. Может, это его заказали?