Замкнутое пространство

Нечаев Андрей

С этими мыслями он и покинул кабинет Монстрова.

Глава 2

– Дима, ты забыл свои очки! – крикнула Лиз Аронов, когда Деметрий уже наполовину открыл дверь, чтобы выйти.

Крикнула так, будто находилась от него как минимум в двадцати метрах и в другом помещении. На деле же они могли разговаривать, не повышая голоса и слышать друг друга, находясь в противоположных углах их жилья. Их квартира в секторе C31 занимала чуть больше двадцати квадратных метров. Между основной комнатой и второй, крохотной комнаткой проходила совсем тонкая стенка. Кухня была соединена с прихожей, причем кухонная мебель была полностью встроена в стену, а плита выдвигалась, когда это было необходимо. Из конца в конец помещение можно было пересечь за три шага.

Так

что Лиз стояла сейчас в одной комнате с Деметрием на расстоянии нескольких метров от него. И тем не менее она опасалась, что он ее не услышит. А потому не говорила, а кричала ему вслед.

Он обернулся и увидел, что мать протягивает ему футляр с очками. Ох уж эти очки! Деметрий не страдал слабым зрением. Очки были без диоптрий, зато с защитным покрытием, которое вроде бы защищает глаза от искусственного света. Лиз считала, что Деметрий обязан их носить на работе, потому что ему много приходилось работать за компьютером. Сам же Деметрий не был уверен в том, что монитор компьютера действительно излучает вредный для глаз свет, равно как и в том, что специальные очки от этого защищают.

Он подошел к матери и забрал у нее очки. И сделал это более резко, чем собирался – не взял, а выхватил. Только в этот момент он осознал, что его распирает от злости на мать.

– Что с тобой такое, сынок? – спросила Лиз, не оставив без внимания его выпад.

– Со мной все в порядке, – сказал Деметрий, – Мне нужно идти на работу.

И он собрался было вновь повернуться к двери и выйти из квартиры, но она остановила, положив руку на плечо и сказав:

– Ты уверен, что не хочешь поговорить, сынок?

Она снова назвала его этим уничижительно-ласкательным прозвищем, которым все мамочки, называют своих сыновей, в независимости от того, какого возраста достигли их «сынки». Деметрия это бесило. Не так сильно, как все остальное в его матери, но в данный момент именно эта реплика стала той каплей, которой не доставало, чтобы Деметрий взорвался.

– Да, черт тебя задери! – вдруг закричал он, скидывая ее руку и швыряя футляр с очками на разделочный стол, – Да, я хочу поговорить! Только не думай, что я скажу тебе: «Милая мамочка, я так сильно тебя люблю!» Ни хрена! Ты меня достала! Мне надоели твои попытки меня контролировать, мне надоели твои дурацкие очки, мне надоело твое «сынок». Но больше всего мне надоело, что ты тайком от меня ходишь к Монстрову и рассказываешь о том, как плохо я себя веду!

– Да как ты можешь так говорить! – заверещала Лиз, повысив голос и подняв брови чуть ли не на макушку, – Я всего лишь беспокоюсь о тебе. Я волнуюсь, когда ты так долго не приходишь домой после работы, когда ты водишься с такими как Ван Абрамов и когда ты болтаешь всякую ерунду.

– Да что тебе до того что я говорю? – заорал Деметрий, потрясая ладонями возле лица. Он едва сдерживал себя, чтобы не ударить мать.

– Да потому, что из-за подобной чуши твой придурок-отец оказался в секторе Z66! Ты можешь оказаться там же. А я не хочу этого. Я переживаю, как и любая нормальная мать!

Чувствуя, что уже не в силах держаться Деметрий врезал кулаком по буфетному шкафу – для того лишь, чтобы этот самый кулак не угодил в лицо Лиз.

– Ты не нормальная мать! Ты отвратительная, ужасная мать! Ты только и делаешь, что отравляешь мне жизнь!

Лиз заревела. Рыдала она громко, в голос. Вероятно, она рассчитывала, что Деметрий пожалеет ее, если она начнет реветь, станет извиняться и утешать ее. Когда-то это действовало на него, но в этот раз он и бровью не повел. Он знал, что она заплачет – она всегда так делала, когда ей что-то не нравилось. И, когда она заревела, это не только не стало для него сюрпризом, но и не вызвало чувства вины. Вместо того, чтобы извиниться он вновь взял футляр со стола, и достал из него очки. Бросив их на пол, он наступил на очки ногой, обутой в ботинок. Очки с хрустом разломались. Часть осколков прилипла к подошве ботинка.

Он посмотрел в глаза плачущей Лиз и, стараясь сделать свой голос как можно более холодным, сказал:

– Ненавижу тебя.

После чего развернулся и вышел из квартиры, от души хлопнув дверью.

Глава 3

Придя на рабочее место, Деметрий

принялся вкалывать с еще большим остервенением, чем он это делал обычно.

Приходящая на склад продукция подразделялась на два вида. Первый назывался внутренними поставками – это были продукты и товары местного производства. В Московском Массиве имелись несколько сельскохозяйственных секторов с теплицами, оранжереями и загонами для скота, сектор химпроизводства, сектор легкой промышленности, а также типография. Эти товары доставлялись по специальным конвейерным путям, которые тянулись от производственных секторов к Распределительному Узлу через стены и перекрытия. Мясокомбинат находился ближе всего – на Нулевом Уровне, по соседству со складом. Чуть дальше, но тоже на Нулевом, располагался Кондитерский Цех. Иногда, когда в работе конвейерных путей случались сбои, сотрудники Мясокомбината и кондитерки доставляли товар по Магистралям на паллетах. Со всех остальных цехов такая доставка была невозможной, поскольку переместить товар между уровнями, можно было только на конвейерных лифтах. Пассажирские не подходили для этих целей из-за ограниченной грузоподъемности. Поэтому в случаях поломок приходилось ждать, когда конвейеры будут починены. А до тех пор поставки прекращались. После рассортировки товар снова отправлялся по конвейерным путям, на этот раз уже к Торговым точкам, расположенным на всех уровнях, а также на Круге.

Второй вид поставок, назывался внешним. Это были товары, которые приходили извне, то есть из других Массивов. Так же, как и продукция из цехов Московского Массива, эти товары приходили на паллетах, замотанные в специальную пленку. Отличалась лишь маркировка груза. И точно так же, как и внутренние поставки, поставки внешние никто не сопровождал.

Они поступали через шлюз, называемый Внешним Порталом. Однако Деметрий и другие работники Распределительного Узла называли его Дьявольским Провалом. Деметрий представления не имел, откуда появилось это название, но устояться оно успело еще задолго до того, как он стал работать в Распределительном Узле. Даже его начальник, Серж Карелин, который проработал здесь больше двадцати лет, не знал, кто его придумал. Деметрий подозревал, что Дьявольский Провал будет существовать и функционировать еще долго и после его собственного ухода на пенсию и, без сомнения, так же будет и называться.

Каждый вечер, строго в определенное время, Внешний Портал открывался и по ту сторону его оказывалось длинное узкое помещение с железными стенами, заставленное паллетами. Его называли буферной зоной. Количество паллетов варьировалось от десяти до тридцати. А вот время, даваемое на выгрузку, всегда было одинаковым – два часа. Вообще-то учитывая, что на складе имелись электропогрузчики для перемещения распаллеченных грузов, этого времени было более чем достаточно. Опытному сотруднику требовалось не более сорока минут даже на выгрузку максимально большой поставки. Вероятно, время давалось с запасом на случай форс-мажорных обстоятельств. Так это было или нет, узнать наверняка не представлялось возможным – никто из сотрудников Распределительного Узла не знал не только почему были установлены такие правила, но и кем они были установлены. Никто не знал, кто спроектировал и построил Дьявольский Провал, равно как и весь Московский Массив, и кто управляет его работой. Все знали лишь одно – в восемь часов вечера Портал откроется, а в десять закроется, независимо от того, успели ли они выгрузить паллеты или нет. Никто, даже директор Распределительного Узла, не имел ни права, ни физической возможности открыть или закрыть шлюз. Это происходило только само собой.

Неведомо было и то, каким образом паллеты с товаром оказываются в буферной зоне. Со всех сторон были глухие железные стены – ни дверей, ни окон, ни люков. Проем между буферной зоной и складом состоял из двух резиновых прокладок, плотно прижатых друг к другу. Настолько плотно, что, пожалуй, и лист бумаги между ними не просунуть. Ван Абрамов, напарник Деметрия утверждал, что между разгрузками буферная зона откатывается от Дьявольского Провала и где-то за пределами Массива ее загружают с той же стороны, что здесь разгружают. Деметрий в это не верил. Ему казалось невероятным, что такое огромное сооружение возможно сдвинуть с места.