Замок Белого Волка
Шрифт:
Я как раз заварил свежий чай, когда на кухню беззвучно вплыл двоюродный брат моей жены.
– Ток, ток, ток! Ки е ля? Айн-цвай, даст ис фантастиш, хо-хо-хо! – без предупреждения начал он. – Ты псих!
– Нет, это ты псих, – привычно поправил я. – У тебя даже справка есть, не забыл?
– Нет. А тебя ищет Белый Комитет! И кто из нас после этого псих?
– Я, – прокашлявшись, пришлось согласиться мне. – А в чём проблема? Я вроде бы ничего не нарушил. Ну, по мелочи, конечно, всякое было, но так, чтобы сразу в Комитет…
– Мальчик хочет в Тамбов! Ты знаешь, чики-чики, та?!
Пришлось
– Представляешь, я сижу, размышляю о переустройстве России под патронажем сообщества клуба поклонников викингов, а тут мне звонят и сообщают, что ищут тебя. Ну, честно говоря, это тебе звонили, но ты ведь оставляешь свой сотовый, когда уходишь на службу, к Граням. Я не мог не ответить на звонок.
– Вообще-то мы туда вместе ходили. Но ладно, что им надо?
– Капитан сказал, чтобы ты связался с ним по вопросу самоопределения Хельги.
– Ей ещё нет восемнадцати!
– Я вдруг поскользнулась, костями гремя. В берёзу воткнулась зубами глубоко… И Родина щедро поила меня берёзовым соком, берёзовым соком! – идеально подражая сценическому персонажу, пропел дядя Эдик, после чего, уставившись на меня совершенно осмысленным взглядом, добавил уже от себя: – Они могут лишить тебя родительских прав и забрать её себе. Ты не в курсе?
Я прекрасно понимал, о чём он говорит. Просто не думал, что такому высоколобому учреждению, как Белый Комитет, есть хоть какое-то дело до меня и моей дочери. Когда после службы в армии – двух лет, проведённых со снайперской винтовкой на турецкой границе, – мне, как и многим на заставе, было предложено поступить в военное училище, я согласился. Закончив обучение и получив диплом, двое парней с нашего курса плюс я были вызваны в отдел для собеседования, и на предложение поучаствовать в некоем секретном проекте согласился уже я один. А в результате попал в странную учебку: мы проходили верховую езду, фехтование, спецназовский рукопашный бой по Кадочникову, бесконтактный стиль Белоусова, нас учили разбираться в фортификации замков, баллистике, стрельбе из лука и арбалета, плаванию в средневековых доспехах, так что ребята даже шутили, что нас готовят к съёмкам в Голливуд!
Всё случилось куда интереснее и строже: мы получили дипломы «героев» и были направлены в спецчасти граничар. Мой участок оказался на северных границах одного из бесчисленных отражений миров. Там я впервые получил титул лорда Ставра Белхорста из клана Белого Волка, свой собственный замок, ранее заселённый троллями, которые по сей день, раз в два-три года, надеются вернуть себе родные развалины. Но главное, именно там, за Гранями, я познакомился с моей будущей женой и матерью Хельги. Моё первое столкновение с полузабытыми богами Севера было кровавым и страстным. То, что не убивает нас, делает нас сильнее? Не уверен. Та, что меня не убила, стала не моей силой, а моей любовью и судьбой…
Ну и кто после всего этого дерзает отнять у меня нашу дочь? Дядя Эдик, всё поняв, откачнулся в сторону. Значит, в зоне риска не психи и самоубийцы, а только самоубийцы. Тем лучше, количество перспективных могил можно сокращать наполовину. Надеюсь, никто хоть на миг не подумал,
– Если б у меня были глисты, – не в тему сообщил Эдуард, – то они бы все уже умерли от одного твоего страшного скрипа зубами. Ты кого-то очень хочешь напугать?
– Знаешь, я не буду зря беспокоить Комитет. Если дело очень серьёзное, они сами меня найдут. Но с завтрашнего дня ты будешь провожать Хельгу в школу и встречать её. Договорились?
– Ты отпустишь меня на улицу одного? – не сразу поверил он. – А молоток отдашь?!
– Не передёргивай. Только в школу и назад. Никаких молотков, топоров, мечей и вообще никакого оружия.
– А… если что?
– Ты страшен сам по себе! – без тени иронии польстил я.
На самом деле всерьёз связываться с дядей Эдиком я бы не посоветовал никому. Пусть в нашем мире он и не совсем нормален, но это никак не отражается на его физических возможностях. Северный бог дерётся лучше трёх, а то и четырёх спортивных мужчин, вместе взятых. Даже Хельга не всегда с ним справляется, а уж учитывая её возможности по маминой линии…
– Вот почему ты вечно мною манипулируешь?
– Хочешь чаю с конфеткой?
– Да-а-а!
Вот и весь ответ. Дядя Эдик у нас такой, и принимать его проще таким как есть, без попыток вылечить, перевоспитать или исправить. Но если я не всегда уверен в искренности его дружеского отношения ко мне, то уж в том, что он любит Хельгу, сомнений не было ни на грош. Он за неё жизнь отдаст! Ещё в пелёнках в зубах таскал, без преувеличений…
– Но, пожалуй, мне всё-таки стоит позвонить нашему Капитану. Если у Комитета есть какие-то вопросы к моей дочери, то он в курсе, что задавать их они будут мне.
– Тебя лишат родительских прав, – запивая печеньку чаем, задумчиво прочавкал дядя Эдик. – Потом твою Хельгу отдадут в детский дом, твоя квартира отойдёт государству, а её дядю вновь отправят в психбольницу, где ему и место!
– Её дядя – это ты, – на всякий случай напомнил я.
– Я?! – ужаснулся он, струйкой выплёвывая чай почему-то в мою чашку. – Ты серьёзно?!
– Да. Если Комитет заберёт Хельгу, отдаст меня под суд и национализирует квартиру, тебе будет негде жить, а с твоей справкой место прописки в дурдоме на Спартаковской тебе определят быстро.
– Ты меня пугаешь! Зачем? Нехорошо пугать больных. И молоток спрятал…
– Ты первый начал. – Я успокаивающе похлопал его по плечу, вылил содержимое своей чашки в раковину и вздохнул. – Иди-ка ты спать. Я проверю почту и тоже лягу.
Дядя Эдик торжественно встал, картинно раскланялся, аккуратно отодвинул недопитый чай и развернулся к себе в комнату. Пулей метнулся назад, кукарекнул мне в ухо и с той же скоростью вновь скрылся у себя.
Я прочистил мизинцем ухо.
Шутки у северного бога простые, незамысловатые, но не сказать, чтоб однообразные. Он может бросить вам кусочек льда из холодильника за шиворот, смазать подошвы домашних тапочек подсолнечным маслом, насыпать соли в мюсли, втихую срезать все пуговицы с вашей рубашки, приклеить вашу книгу к столу и всё такое прочее. Не то чтоб смертельно обидно и не так чтобы жутко смешно, однако по-любому держит в тонусе. Ночь прошла тихо, хотя уснул я поздно и, соответственно, не выспался.