Замок Белого Волка
Шрифт:
И что она увидела сквозь очки? Как ученики её класса, здоровые дебилы обоих полов, торжественно, с плясками и проклятиями, сжигают свою одноклассницу – тихую отличницу Хельгу. Вспышка пламени, упавшая скамья, высокий костёр, догорающие веники, исчезновение жертвы в небеса! В общем, хорошо, что «скорая» подъехала быстро…
– Да, па, и что за тётка маячила с нами всю дорогу от школы?
– Какая тётка? – не понял я, потому что образ учительницы, лежащей на больничной койке, никак не выходил у меня из головы.
– Ну вся такая-а… эффектная, жгучая брюнетка, и тут всё такое… много всего, короче!
– На
– А я чё, против?! – искренне удивилась моя дочь. – Буду пробивать большой грудью большие преграды!
– Её зовут Дана, – поспешил я перевести тему. – Она не совсем обычный человек…
– Совсем не человек?
– Нет, не совсем… Что-то человеческое в ней, несомненно, есть. Она…
– Она тебе понравилась! – Хельга обличающе ткнула мне пальцем в плечо, но я увернулся. – Точняк, она тебе понравилась и ты на неё запал! Ну скажи, скажи, скажи!
Меня спасло явление официантки с пиццей. И хотя Хельга по-прежнему не сводила с меня хитрющего взгляда, но по крайней мере хихикать уже не могла, рот у неё был занят.
– Ваши спагетти «Болоньезе». – Официантка поставила передо мной тарелку, и я автоматически отметил, что заказ у нас принимала другая девушка.
– Прошу прощения, но я не заказывал…
Из-под разлетевшихся во все стороны спагетти взметнулась белая кобра, целя ядовитыми клыками в лицо моей дочери. Если бы у меня была не такая хорошая реакция…
– Па, это что? – даже не успела испугаться моя дочь. Северная кровь, нордический характер…
– Змея, – попытался объяснить я, сжимая шею кобры под нижней челюстью.
– Спасибо, я вижу, что не кролик. Чё она в тарелке-то делала?
– А это надо спросить вон у той милашки, что сейчас попытается убить нас собственноручно.
Наверное, я опять объяснял очевидное, но что ещё можно было предположить, когда она вытащила из-под чёрного фартука складную наваху и замахнулась… Вздрогнула… Схватилась левой рукой за маленькую иглу, влетевшую ей в шею, и мягко упала на пол. Встревоженные официанты и администратор зала бросились к ней, но игла на тонкой леске уже исчезла в направлении дальнего столика. Две статные красавицы с красноватым ободком вокруг зрачков, не оборачиваясь, продолжали разговор, попивая мартини со льдом. Как я понимаю, это и есть та охрана, о которой меня предупредила Дана. Что ж, я в долгу…
– Па, её что, убили, что ли?
– Нет конечно, как ты могла подумать…
– Уф, прям от сердца отлегло, – едва не всхлипывая, вздохнула Хельга. – Не, ну там всяких монстров бить или кого-то нехороших – это вроде нормально, да? А тут… приличная девушка, официантка… Ты знаешь, а я уже не голодная!
– В смысле пойдём отсюда?
– Да!
Счёт нам подали удивительно быстро, если учесть, что весь ресторанчик хлопотал вокруг таинственной незнакомки, успешно прикинувшейся официанткой «Сан-Пиццы».
По дороге домой принципиально разговаривали на отвлечённые темы.
Например, я купил на аукционе кинжал «Гузуновъ» без ножен за двадцать тысяч. Стоит ли прямо сейчас отдать его другому коллекционеру за тридцать или заказать ножны, состарить и впаривать уже за пятьдесят – шестьдесят? Соревновательность в антикварном мире суровая, приличные люди попадаются редко, а если
Я надеялся, что дочь как-то подхватит мой интерес и, возможно, в будущем откроет свой маленький антикварный салон, но, увы, интересы Хельги лежали в другой плоскости. Её больше привлекала управленческая деятельность, хотя, конечно, всё ещё десять раз может измениться. В любом случае никаких сомнений насчет её поступления в институт у меня не было. Хотя бы потому, что чисто финансово я мог себе это позволить, а учиться она умеет.
…Невдалеке от нашего подъезда дежурила чёрная «Волга» без номеров. У Капитана были свои люди (и нелюди) в полиции, поэтому кое-какими правилами и законами он мог позволить себе пренебрегать. В частности, он ужасно не любил цифровую идентификацию – цифры в паспорте, в сотовом телефоне, в номере своей служебной машины. У каждого из нас есть какие-то свои суеверия и маленькие фобии, эта была вполне себе безобидной…
– Здрав буди, Ставр Годинович. – Тонированное окно опустилось, и нас приветливо окликнули. – И тебе день добрый, светлая юница!
– Здравствуйте, – хором откликнулись мы.
– К беседе интерес имею, боярин. Не против ли будешь за разговором медку отведать, чаю с бубликами испить?
– Мы только что из ресторана. Спасибо.
– Ну присесть-то можешь со стариком? – Мой шеф распахнул заднюю дверь.
Я кивнул, однако Хельга вцепилась в мой рукав:
– Мы вместе!
– Надеюсь, разговор не конфиденциален? – уточнил я, садясь на кожаные диванные сиденья тонированного раритета времён СССР.
– Теперь уже нет, – буркнул Капитан, недовольно косясь на мою суровую дочь, усевшуюся рядом. – В годы мои юнцы столь дерзко не вели себя, старшим уважение выказывали, в разговоры отцов сами не лезли.
– Па-а, он намекает на то, что я плохо воспитана?
– Он старый брюзга, но хочет нам добра, – доступно объяснил я, уточнив: – Мы не воспользовались вашим советом. Бежать не будем. У вас к нам всё?
– Злишься ты на меня, боярин. Обиду затаил, досадуешь, а зря… Не враг я тебе. И дщери твоей тоже.
– За последние два дня на нас совершено слишком много покушений. То есть по большому счёту лично мне и одного в год хватает, это хоть чем-то можно объяснить. Но шесть раз за двое суток, и даже не у Граней, а здесь… это перебор!
Капитан скрипел искусственными зубами так, словное ел «куличик» из детской песочницы, но не перебивал меня. Значит, я прав.
– Только вкруг тебя сия суматоха. Други твои чище и достойней себя кажут, от них мы бед не видим, не знаем, – после недолгого молчания проворчал Капитан. – Шесть раз на него напали, скажите на милость… А скольких мы отбили, ведомо тебе?! Неведомо. За сию неделю двадцать два боя по твою душу приняли! В ранах люди наши, а тебе до того и дела нет…