Замок Белого Волка
Шрифт:
– Виделись, – хрипловато обрубила она, вместо легкомысленной блондинки врубая на полную хамоватую дуру. – Чё пожрать есть?
– Будь умничкой, поздоровайся с нашим почтенным гостем.
– И чё это за хорёк? – Она бухнулась на скамью рядом, одним движением бедра отправляя тощего священника в короткий полёт на другой конец длинного стола.
– Это отец Лоренцо, – запоздало представил я. – Он слуга Святой Церкви и матери нашей инквизиции.
– Сдохнуть, как круто! – признала Хельга, морща носик в сторону обалдевшего падре. –
– Он очень хотел с тобой познакомиться.
– Кто, я? Я?! Нет-нет-нет, милое дитя, произошла чудовищная ошибка, – начал выкручиваться старый лис. – Никаких знакомств. Я уже счастлив одной возможностью лицезреть! Благослови тебя Господь, а я тихонечко пойду, да…
– Па! А можно мне его потрогать?
– Нет! – Отец Лоренцо распластался вдоль стены, как коврик, и поплыл к выходу. – Позвольте мне оставить вас наедине. Ваша служанка укажет мне дорогу, не правда ли?
– Правда, правда, – серьёзно подтвердил дядя Эдик. – Я пойду покажу, куда ему надо идти! Он часто ходит таким маршрутом…
Мне оставалось только тепло улыбнуться им на прощанье. Эд сегодня в ударе, не вижу причин мешать ему довести развлечение до конца.
– Они ушли? – Хельга придвинулась поближе и положила голову мне на плечо. – Па, я ужасно соскучилась…
– Когда успела? Мы расстались меньше часа назад…
– Ну, я ж тебя люблю.
– И я тебя.
– Только никому не говори, – одновременно прошептали мы оба и так же дружно улыбнулись.
– Ты голодна? Есть каша, мясо и хлеб.
– Па, в меня твоя кухарка тётя Агата едва ли не силой затолкала два вот такущих пирожка! Представляешь, здесь вообще не знают слова «диета»! А вот ты ешь!
– Хорошо.
Я и в самом деле успел здорово проголодаться. Простая еда Средневековья хороша уже тем, что напрочь лишена химии, пищевых добавок, нитратов, ускорителей роста, усилителей вкуса и прочих всяких ешек. Мясо – это мясо, хлеб – это хлеб, вода из чистого колодца, а не от компании «Аква Минерале»…
– Ты чем-то встревожен. Волнуешься за дядю Эдика в платье? Да он выкрутится!
– Выкрутится, конечно, – вздохнул я. – Его задача – изображать для этого гада-инквизитора полного психа, любящего одеваться в женскую одежду. Ну согласись, уж это он изобразил на все сто…
– А я?
– Лапка моя, ты вообще была выше всех похвал!
– Спасибо, я старалась, – честно покраснела Хельга.
– Да уж, даже я на минуточку испугался. Где ты нахваталась таких ужасных манер?
– Па, я в реальном мире живу, да? Ты к нам в школу заходи почаще, посмотри, как первоклашки выражаются. Ты существенно повысишь словарный запас! Я уже двум выражениям кухарку выучила…
Мне даже не захотелось спрашивать, каким именно. Толстая кухарка (убей бог, не вспомню, как её зовут, но Хельга зовёт Агата) славилась на весь замок сварливым и непокорным нравом, а моя дочь умудрилась с первой минуты знакомства очаровать этого тираннозавра в юбке и пользовалась
– Не помешаю, сир?
– О, бога ради, присоединяйтесь, Седрик, – охотно разрешил я. – Вот только вас нам не хватало.
– Это была шутка?
– Угу, можете смеяться.
– Вы уверены, сир?
– Седрик, вы хоть кого доведёте своей душевной простотой. Что нового в замке?
– Вам что-то неизвестно? – спокойно забирая половину моей свинины, удивился он.
Я перестал спорить, в конце концов, это уже просто бессмысленно…
– Вы чем-то встревожены, сир? – почти слово в слово дублируя вопрос моей дочери, спросил он.
Я не знал, что им ответить. Что кроме отца Лоренцо меня уже больше месяца достаёт эта озабоченная старуха, леди Мелисса? Видимо, мои печали были видны любому желающему невооружённым глазом. Хельга перемигнулась с Седриком, и они насели на меня с двух сторон.
– Сир, что вы думаете о ядах?
– Па, он прав, притравить старушку – это почти богоугодное дело. И она в раю, и родственники довольны, и к тебе никто не лезет целоваться беззубыми дёснами!
– Верно ли говорят, что маслины отбивают в вине привкус волчьих ягод?
– Фигня! Волчьи ягоды… Вы бы ещё предложили папе отравить её просроченным яблочным пюре! Па, короче, можно договориться с аптекой напротив насчёт хорошего снотворного, а потом типа лунатизм – шла себе по крыше, зацепилась ночнушкой за флюгер и не удержалась…
– Да, да, кстати, сир, вы не забыли, что леди Мелисса живёт в самой высокой башне с вечно открытым окном, а внизу булыжная мостовая?
– Ого, Седрик, респект и уважуха, вы сразу поняли мою мысль! Несчастный случай с любвеобильной грымзой – это же самое то! Ни одна полиция не докопается.
– Сир, вам прошептать на ушко список наших людей, готовых её подтолкнуть? Или попросту придушить подушкой?
– Не-э, это как-то не по-джентельменски. Читайте Агату Кристи, старых калош надо непременно травить мышьяком или подводить под несчастный случай. Кстати, у вас тут нигде поезда не ходят? А что, нарядим её Анной Карениной и…
– Что такое «поезда», миледи Хельга?
– Это… ну, короче, не ходят, понятно. Па, а ты-то чего молчишь? Давай тоже уже чего-нибудь предлагай…
– В конце концов, сир, кого мы сейчас спасаем?
Я откашлялся, привстал с места, постучал себе кулаком в грудь, создавая нужную голосовую тональность для грозового разноса обоим Раскольниковым, но не успел. В зал вбежал бледный Эд со сбитым на затылок чепчиком, без объяснений схватил забытую отцом Лоренцо бутыль вина и выхлестал из горлышка почти половину…
– Он к тебе приставал? – сразу догадались мы.
Эд кивнул, не отрываясь от бутылки.
– Ну ты хоть догадался остановиться в нужную минуту?
Северный бог ещё раз кивнул, быстро допивая оставшееся.