Замок Броуди
Шрифт:
Броуди злобно заворчал. Он считал, что жена его просто лентяйка, что она притворяется больной, и все это только отговорка для того, чтобы не подать ему воды для бритья. Потом он вспомнил о завтраке. Кто приготовит его? Он порывисто шагнул по направлению к спальне миссис Броуди, чтобы посмотреть, не заставит ли жену одно его появление забыть о нездоровье и заняться более полезным делом, чем лежанье в постели.
— Маме всю ночь было очень плохо, — продолжала Несси. — Мэту пришлось бежать за доктором.
Броуди остановился, как вкопанный, при этом новом потрясающем известии и воскликнул удивленно и сердито:
— За
Мэтью, подслушивавший за приоткрытой дверью, медленно вышел на площадку. По его осунувшемуся, измятому лицу видно было, что он не ложился. Он с тревогой поглядывал на отца. Но Несси уже сделала первый шаг, сообщив ошеломительную новость. Теперь Мэту легче было говорить с отцом.
— Почему ты не сказал мне об этом… об этой истории? — спросил Броуди свирепо. Он отказывался поверить в эту «болезнь». По его мнению, все было только заговором против него, выдумкой, чтобы досадить ему. — Почему ты сперва не обратился ко мне?
— Я не хотел беспокоить тебя, папа, — пробормотал Мэт. — Я думал, что ты спишь.
— Какая неожиданная заботливость! — усмехнулся Броуди. — Не всегда ты так заботишься о моем здоровье, а? — Он сделал многозначительную паузу, потом спросил: — Ты позвал Лори? Что он сказал насчет нее?
— Нет, это был не Лори, — смиренно поправил Мэт. — Я не мог добраться до него, папа. К ней приходил Ренвик.
Броуди весь затрясся от гнева.
— Что?! — зарычал он. — Ты привел в мой дом этого нахала! Где была твоя голова, болван! Не знаешь ты разве, что я и он — заклятые враги? Уж он-то, конечно, уложит твою мать в постель! Еще бы! Я думаю, он ее нарочно продержит в постели целую неделю и сделает вид, что мы ее здесь убивали! Не сомневаюсь, что он пропишет ей цыплят и шампанское, и мне придется себя во всем урезывать, чтобы платить ему за визиты.
— Да нет же, папа, — взмолился Мэт. — Право, это не так. Он сказал, что она… что она очень серьезно больна.
— Ба! Я не верю ни одному его слову. А ты приводишь этого субъекта в дом за моей спиной! Я с тобой рассчитаюсь и за это тоже!
— Во всяком случае… он сказал… Он сказал, что приедет осмотреть ее получше сегодня утром… и что хочет поговорить с тобой.
— Вот как! — протянул Броуди и замолчал, обнажив зубы в отвратительной усмешке. Значит, Ренвик сегодня приедет в его дом? Вероятно, он рассчитывает начать серию ежедневных визитов, думает, что в такой безвольной, покорной женщине, как его жена, он найдет себе очень удобную мнимую пациентку, на которой можно хорошо заработать. Броуди невольно сжал кулаки, как всегда выражая этим свою твердую решимость, и скрипнул зубами. — Я дождусь его и сам встречу, — сказал он вслух с резкой враждебностью. — Услышим, что он имеет мне сказать! Я ему поднесу сюрпризец! Он увидит не ее, а меня!
Затем после некоторой паузы, во время которой он смотрел прямо перед собой и что-то обдумывал, он обратился к Несси:
— Несси, сходи вниз и принеси отцу горячей воды. Только смотри, не обварись, дочка! Потом разбуди бабушку, пускай приготовит мне чего-нибудь поесть. Если твоя мать желает нежиться в постели, так здесь есть другие, которым некогда и надо идти на работу. Ну, беги скорее! — И, ласково похлопав ее по худым плечикам, он вернулся к себе
Горячая вода была быстро доставлена, и Броуди принялся совершать обычный ритуал утреннего туалета. Но мысли его были далеки от того, что он делал. Он часто вдруг останавливался, в глазах его загорались злые огоньки, и он с гневным презрением встряхивал головой.
— Он намерен держать мою жену в постели, — сердито бормотал он. Ему уже представлялось, что Ренвик уложил маму в постель нарочно, ему назло. — Нет, какая чертовская наглость! Ну и проучу же я его! Я ему покажу, как опять соваться в мои семейные дела!
Со времени тяжелой болезни дочери он питал закоренелую злобу к Ренвику за обвинения, брошенные ему молодым врачом — во время памятного разговора между ними, когда он отказался навестить Мэри, лежавшую в больнице с воспалением легких, или оказать ей какую-нибудь помощь. И сейчас в нем кипела яростная вражда, и он заранее придумывал все те язвительные оскорбления, которые бросит в лицо Ренвику.
Ему ни на минуту не приходило в голову, что следует зайти к жене. Она во всем этом деле была незначительной пешкой, и он не сомневался, что, когда он разделается с Ренвиком, она встанет и примется стряпать ему обед. И обед должен быть особенно хорош, чтобы вознаградить его за утренние непорядки.
— Да, я ему укажу его место! — бормотал он про себя. — Я швырну ему в лицо плату за визит и прикажу убираться вон из моего дома.
Он едва мог проглотить завтрак, до того его душил гнев. Да и завтрак, надо сказать, не возбуждал особого аппетита. Каша была жидко сварена и подгорела. Он мрачно наблюдал за старухой матерью, которая, подоткнув платье, так что виднелась полосатая нижняя юбка, разводила в кухне невообразимую суету.
— Каша эта ни к черту не годится! — бросил он сердито. — Ее и свиньи есть не станут.
Все было не так, как следует. Гренки — слишком мягкие, недостаточно зажаренные, чай, которым ему пришлось удовольствоваться вместо любимого им кофе, — жидок, заварен раньше, чем закипела вода. Яичница напоминала подошву, а ветчина превратилась в уголь.
— Ей придется встать, — сказал он вслух. — Я не могу есть такую дрянь. Этим мясом можно отравиться.
Грязный и холодный камин зиял перед ним, башмаки были нечищены, а во время бритья он порезался. Пылая негодованием, он шумно встал из-за стола и сел в свое кресло дожидаться Ренвика. Глаза его с неудовольствием следили за старчески неловкими движениями матери, слух был неприятно поражен грохотом разбитого блюда, донесшимся из посудной. Заметив, что Несси слоняется по кухне, он резко приказал ей отправляться в школу. Она и так опоздала уже по меньшей мере на час и надеялась, что ввиду такого редкого события о ней забудут или даже позволят ей сегодня пропустить уроки. Но отец приказал ей идти, и она ушла, не пытаясь протестовать.
Мэтью не появлялся, скрываясь у себя наверху. Из комнаты матери не слышно было ни звука.
Броуди от нетерпения не находил себе места. Он посмотрел на часы, увидел, что половина одиннадцатого, подумал о том что его лавка уже целый час открыта и стоит пустая и беспризорная, оставленная на глупого и бестолкового мальчишку, способного только пялить глаза на покупателя. Потом он с горечью возразил сам себе, что, собственно, покупатели в лавку теперь заходят редко и его отсутствие не имеет значения.