Замок Лорда Валентина
Шрифт:
В тот же день его проводили в штаб-квартиру Дондак-Саямир – на удивление унылый маленький офис в глубине путаницы крошечных служебных каморок. Валентин больше часа ожидал в тесном и шумном вестибюле, прежде чем его допустили к чиновнику.
Валентин мало представлял, как обращаться к Су-сухирис. Может, одна голова – Дондак, а другая – Саямир? Обращаться к обеим, или только к той голове, которая разговаривает с тобой. Может, полагается переводить взгляд с одной головы на другую пока говоришь?
Дондак-Саямир
Наконец левая голова Дондак-Саямира заговорила:
– Зачем ты пришел сюда?
– Просить аудиенции у первых министров Понтификса.
– Так написано в твоем заявлении. Какое дело у тебя к ним?
– Дело государственной важности, величайшего значения, государственное дело.
– Да?
– Вряд ли ты можешь рассчитывать, что я буду обсуждать это с кем-то, кто ниже самого высокого уровня власти.
Дондак-Саямир бесконечно долго обдумывал сказанное. Он снова заговорил уже правой головой. Второй голос был много ниже первого.
– Если я зря потревожу верхних министров, мне будет плохо.
– Если ты воспрепятствуешь моему свиданию с ними, тебе будет еще хуже.
– Угрожаешь?
– Отнюдь нет. Скажу тебе только, что если они не получат моей информации, последствия будут весьма серьезными для всех нас. И министры, без сомнения, рассердятся, узнав, что ты не допустил до них эту информацию.
– Я не один, – сказал су-сухирис. – Есть второй мажордом, и прошение такого рода мы должны одобрить оба. Ты еще не разговаривал с моим коллегой?
– Нет.
– Она – сумасшедшая. Она намеренно и злобно отказывается сотрудничать со мной уже много месяцев. – Теперь Дондак-Саямир говорил обеими головами сразу, в тонах неполной октавы. Эффект был крайне неприятным. – Даже если я дам тебе согласие, она откажет, так что ты никогда не увидишь верховных министров.
– Но так не должно быть! Нельзя ли как-нибудь обойти ее.
– Это незаконно.
Если она блокирует законное дело, то…
– Это на ее ответственности, равнодушно ответил су-сухирис.
– Нет, – возразил Валентин, – ответственность на вас обоих! Ты не можешь просто сказать, что из-за ее нежелания
– Ты действительно так думаешь? – спросил Дондак-Саямир.
Вопрос поставил Валентина в тупик. То ли он относился к идее угрозы королевству, то ли к замечанию что су-сухирис не несет равную ответственность, препятствуя Валентину. После паузы он спросил:
– Что же ты мне посоветуешь?
– Возвращайся домой, – сказал мажордом, – живи счастливо и плодотворно и оставь проблемы управления тем, чья судьба – распутывать их.
7
Не больше удовлетворения получил он и у Джитаморн Сол; второй мажордом был менее надменным, но вряд ли более сговорчивым. Эта женщина была на десять-двенадцать лет старше Валентина, высокая блондинка делового, компетентного вида. На ее столе в кабинете, более веселом и привлекательном, хоть столь же маленьком, как у су-сухириса, лежало прошение Валентина. Она постучала несколько раз по нему и сказала:
– Ты не можешь увидеться с ними.
– Могу я узнать, почему?
– Потому что их никто не видит. – Никто с внешней стороны. Теперь этого не делается.
– Из-за разрыва между тобой и Дондак-Саямиром?
Джитаморн Сол поджала губы.
– Он идиот! Но, даже если бы он как следует выполнял свою работу, тебе все равно не добраться до министров. Они не желают, чтобы их беспокоили. На них лежит великая ответственность. Понтификс стар, как тебе, наверное известно, он мало занимается делами управления, поэтому на тех кто его окружает, ложится тяжелое бремя. Ты понимаешь Это?
– Но я должен их увидеть.
– Я не могу тебе помочь. Их нельзя тревожить даже по самым важным причинам.
– Предположим, – медленно сказал Валентин, что Корональ был свергнут и в Замке сидит фальшивый правитель?
Она подняла маску и ошеломленно посмотрела на Валентина.
– Что ты хочешь этим сказать? Так вот: твое прошение отклонено. – Она встала и сделала быстрый прогоняющий жест. – У нас в Лабиринте и так хватает сумасшедших, а тут еще приходят из…
– Подожди, – прервал ее Валентин.
Он вошел в состояние транса и вызвал силу обруча. Он потянулся к душе Джитаморн, коснулся ее, окутал своей душой. Он не собирался раскрывать лишнее мелким служащим, но тут, похоже, не было альтернативы, кроме как взять ее в поверенные. Он держал контакт, пока не почувствовал слабость и головокружение. Тогда он прервал его и быстро вернулся к полному бодрствованию. Она растерянно смотрела на него, щеки ее горели, глаза блуждали, грудь тяжело поднималась и опускалась. Заговорила она не сразу.