Замок на третьей горе

Соммер Мэри

– Спасибо, – Самира деловито кивнула.

– Моя бабушка была психиатром, обращайся, – любезно ответил Джек.

Грохот повторился. На лестнице, ведущей со второго этажа, показался Тони – он тащил за собой большой деревянный сундук.

– Ого, – прокомментировал Джек. Он хорошенько взвесил желание помочь другу: за время его колебаний Тони как раз спустился вниз и с глухим стуком взгромоздил сундук посреди комнаты.

– Что там случилось?

– У шкафа сломались все четыре ножки, и он рухнул.

– А это что такое?

Тони уселся на пол возле

сундука и приложил ухо к крышке.

– Это нам можно посмотреть пока – сувениры из путешествия сам знаешь куда. Там ещё были три толстых тетради с записями, но мистер Маршалл отобрал их, сказал, что в них много личного, – с лёгкой досадой произнёс Тони.

– А сам он где? – Джек зыркнул на Самиру.

– Пошёл искать Грэйс, – Тони тоже посмотрел на Самиру, но поспешно отвёл взгляд.

Самира с плохо скрываемым интересом разглядывала сундук и безуспешные, сопряжённые с постукиванием, прощупыванием и царапаньем попытки Тони его открыть.

– Так, ключа у меня нет, – подытожил Тони. Он улегся на пол и попробовал исследовать казавшийся цельным кусок дерева снизу.

– У тебя и замочной скважины нет, – заметил Джек.

– Тебе пора научиться видеть, – Самира села на пол рядом с Тони, предварительно подложив себе диванную подушку.

– Я умею видеть, – возмутился Тони.

Самира терпеливо покачала головой.

– Ты делаешь всё наоборот, – ответила она, – сначала выстраиваешь теорию, а потом смотришь и видишь то, что заранее придумал в своей голове, но вовсе не то, что есть на самом деле. Если ты веришь, что дверь закрыта, то увидишь только закрытую дверь. Я понятно объясняю?

– Понятно, – сказал Тони и открыл крышку.

***

Это было крайнее дерево города. Раньше здесь ещё находился крайний в городе дом, но когда покосившуюся постройку снесли за ненадобностью, осталось только дерево. Старая ветвистая яблоня каждое лето приносила ранние плоды, только никто их не собирал: яблоки осыпались, темнели от удара об землю и до первого снега привлекали насекомых ароматом подгнившего сидра. Летняя яблоня росла у самой дороги, рядом со знаком «Счастливого пути, возвращайтесь в Мэривилл». Если залезть по веткам хотя бы до середины, можно смотреть, как изредка проезжающие мимо машины скрываются за линией горизонта, где их вот-вот проглотит заходящее солнце.

Грэйс откусила кусочек от самого крупного и на вид почти созревшего яблока – челюсть свело от кислоты. О других частях тела, которые затекли от долгого сидения на дереве, она ментально отстранилась. Слезть и очутиться в реальном мире Грэйс пока была не готова, она как раз находилась где-то посередине вечности, которая проходит между получением информации и её реальным осознанием. За последнюю неделю с Грэйс произошли довольно приятные события, и она была бы счастлива, если бы не это «довольно». Словно кто-то поковырялся в банке вкусного вишнёвого варенья и насовал туда косточек.

– Хочешь финик?

Их первый разговор с Самирой теперь не просто иногда всплывал в памяти.

Воспоминание укрепило свои позиции на подкорке головного мозга и превратилось в постоянный фон, будто какая-нибудь навязчивая песня.

В тот вечер несколько недель назад Грэйс допоздна засиделась в библиотеке. Старательно делая вид, что готовится к тесту по биологии, она ждала, когда Джек закончит работу, чтобы вместе с ним идти домой десять, а то и пятнадцать минут. Самира тоже делала вид, однако из-за отсутствия опыта у неё это выходило не так убедительно. Она сидела напротив и часа два перечитывала один и тот же абзац. Грэйс хотя бы переворачивала страницы и делала пометки в конспекте, если Джек проходил мимо.

Почувствовав голод, она достала свой пакетик с сухофруктами, в котором осталось два помятых финика. Бутерброд с ветчиной и сыром Грэйс приберегла для Джека.

– Хочешь финик? – спросила она Самиру. – Там внутри ещё орешек.

Грэйс достала один, завернула его в салфетку и положила на стол на одинаковом от них обеих расстоянии, в равной степени позволяющем и согласиться, и отказаться.

– Зачем? – опешила Самира.

– Чтобы не быть голодной?

Самира сняла с волос блестящую заколочку в форме кленового листика и положила её рядом с фиником.

– Тогда ты возьми это, – и она выжидающе уставилась на Грэйс.

– Зачем?

– Чтобы было красиво.

Самира схватила лакомство и вместе с салфеткой спрятала его в карман.

– Но мне не… – начала было Грэйс, но почувствовала, что лучше не спорить. Кое-как прицепив заколку на макушке, она максимально приветливо улыбнулась.

Самира вновь погрузилась в чтение первого абзаца на первой странице учебника высшей математики.

– Знаешь, если тебе нужна помощь – у меня есть друг, Тони, он хорошо разбирается в этом, – сделала Грэйс неуверенную попытку.

Самира кивнула и, придерживаясь основных законов о вопросах и логических на них ответах, сказала:

– Под эту заколку тебе ещё нужно платье. Голубое, желательно. Хочешь, я помогу тебе выбрать? Можем завтра встретиться и пойти в магазин. Хотя завтра я не могу. Мне уже пора.

Самира захлопнула книгу и стремительно покинула библиотеку, оставив Грэйс с открытым ртом. А потом подошёл Джек и, как обычно, занял собой основную часть её мыслей. В последнее время Джека вообще стало слишком много, если учитывать, что его всё также было недостаточно.

Грэйс нажала кнопочку на своём новом плеере, и включилась следующая песня. Красивая такая, на испанском языке. Одна из тех, что записал Тони. На испанском Грэйс знала целых три слова: любовь, мечта и сердце. Встречались они часто, видимо, история получилась душераздирающей.