Замок Отранто
Шрифт:
– Прекрати ты свои дерзкие разглагольствования!
– потребовала Матильда.
– Как вам будет угодно, госпожа моя, - сказала Бьянка.
– И все же очень, очень странно, что госпожа Изабелла исчезла в тот же самый день и что этого молодого волшебника нашли у подъемной двери, которая была открыта. Я никого не обвиняю... но, если бы брат ваш Конрад умер честь по чести, своей естественной смертью...
– Не смей бросать даже тень сомнения на безупречную чистоту моей дорогой Изабеллы, - сказала Матильда.
– Безупречная или не безупречная, как бы там ни было,
– и, заметьте, сразу же вслед за этим он спрашивает вас, правда ли, что госпожи Изабеллы нет в замке?
– Спору нет, - отвечала Матильда, - твои соображения не лишены оснований... Побег Изабеллы изумляет меня... Любопытство этого человека кажется мне очень странным... Но ведь Изабелла никогда не таила от меня своих мыслей.
– Она уверяла вас в этом, - возразила Бьянка, - чтобы выведывать ваши секреты. Но, как знать, госпожа моя, может быть, этот незнакомец какой-нибудь переодетый принц. Пожалуйста, ваша милость, разрешите мне открыть окно и задать молодому человеку несколько вопросов.
– Нет, - ответила Матильда, - я сама спрошу его, не знает ли он чего-нибудь об Изабелле, хотя он и не заслуживает того, чтобы я вела с ним дальнейшую беседу.
Матильда собиралась уже открыть окно, как вдруг у боковых ворот замка, справа от башни, в которой она находилась, громко зазвонил колокол. Это помешало возобновлению разговора с незнакомцем. Помолчав некоторое время, Матильда снова заговорила с Бьянкой.
– Я убеждена, - сказала она, - что, каковы бы ни были причины побега Изабеллы, они не могут быть недостойными. Если этот незнакомец" имеет касательство к ее побегу, значит Изабелла не сомневается в его преданности и надежности. Я заметила, - а ты заметила ли, Бьянка?
– что его слова проникнуты чрезвычайным благочестием. Его речь не была речью человека безнравственного и грубого: он говорил так, как это свойственно людям благородного происхождения.
– Я уже сказала, ваша милость, - отозвалась Бьянка, - я уверена, что он переодетый принц.
– Однако, - продолжала Матильда, - если он причастен к побегу Изабеллы, как объяснишь ты, что он не скрылся вместе с нею? К чему было, безо всякой нужды, так неосторожно оставаться беззащитным перед гневом Манфреда?
– Уж что до этого, госпожа Матильда, - отвечала Бьянка, - то если он смог выбраться из-под шлема, так найдет и способ ускользнуть от мстительности и злобы вашего родителя. Я не сомневаюсь, что он держит при себе какой-то талисман.
– Тебе во всем видится волшебство, - сказала Матильда.
– Человек, общающийся с адскими силами, не стал бы употреблять в своей речи высоких, священных слов, какие произносил этот незнакомец. Разве ты не слышала, с какой горячностью он поклялся поминать меня в своих молитвах? Да, Изабелла, несомненно, была уверена в его благочестии.
– Толкуйте мне о благочестии двух молодых людей разного пола, которые сговариваются вместе бежать!
– вскричала Бьянка.
– Нет, нет, ваша милость, госпожа Изабелла - особа совсем не такого склада, как вы думаете. Конечно, при вас она то и дело вздыхала и поднимала глаза к небу, потому что знала, что вы святая, но стоило вам повернуться к ней спиной...
– Ты клевещешь на нее, - прервала Матильда.
– Изабелла не лицемерка: она в должной мере набожна, но никогда не притворялась, что призвана вступить на стезю, к которой на самом деле не испытывает склонности. Напротив, она всегда противилась моему стремлению уйти в монастырь; и хотя, признаюсь, я смущена тем, что она совершила свой побег втайне от меня, хотя дружба, связывающая нас, не позволяла ожидать от нее такого поступка, я не могу забыть, с какой неподдельной горячностью она всегда оспаривала мое намерение надеть на себя монашеское покрывало: она хотела видеть меня замужем, несмотря на то что за мной пришлось бы дать приданое, а это нанесло бы ущерб ее и моего брата детям. Ради нее я хочу думать хорошо об этом молодом крестьянине.
– В таком случае вы полагаете все же, что они питают друг к другу взаимную симпатию, - сказала Бьянка, но больше ничего не успела произнести, потому что вошел слуга и объявил, что госпожу Изабеллу нашли.
– Где же она?
– живо отозвалась Матильда.
– Укрылась в церкви святого Николая, - ответил слуга.
– Отец Джером сам принес это известие. Он сейчас внизу с его светлостью князем.
– А где моя мать?
– спросила Матильда.
– В своих покоях, госпожа моя, - ответил слуга.
– Она уже спрашивала о вас.
Манфред поднялся, как только забрезжил свет, и отправился в покои Ипполиты, чтобы узнать, нет ли у нее каких-либо известий об Изабелле. В то время когда он выспрашивал ее, ему доложили, что отец Джером желает говорить с ним. Не подозревая истинной причины его появления и зная, что через посредство этого монаха Ипполита совершала богоугодные дела, Манфред приказал впустить отца Джерома с намерением оставить его с Ипполитой вдвоем и продолжать тем временем розыски Изабеллы.
– У вас дело ко мне или к княгине?
– спросил он монаха.
– К обоим, - ответствовал божий слуга.
– А госпожа Изабелла, известно вам что-нибудь о ней?
– нетерпеливо спросил Манфред.
– Она у алтаря святого Николая, - отвечал Джером.
– Это не касается Ипполиты, - с некоторой неуверенностью в голосе сказал Манфред.
– Пойдемте в мои покои, отец, и там вы сообщите мне, каким образом Изабелла очутилась в церкви.
– Нет, ваша светлость, - заявил прямодушный монах, укротив своим твердым, не допускающим возражений тоном своеволие Манфреда, который не мог не почитать этого человека, наделенного добродетелями святых праведников. У меня есть поручение, относящееся к вам обоим, и, с соизволения вашей светлости, я изложу его в присутствии вас обоих, но прежде я должен осведомиться у княгини, известно ли ей, по какой причине госпожа Изабелла покинула ваш замок.