Замок с превращениями
Шрифт:
– Не надо меня проверять! - поднявшись, сердито проговорила Маша. - У меня ничего нет!
И великие деятели радостно закивали, а одна стареющая дамочка с ярко накрашенными губами объяснила Блудовой, что электричество есть теперь у всех, и не надо делать из этого ложные сенсации.
Блудова была опозорена, а Лавров впервые взглянул на Машу с такой нежностью, что у нее защемило сердце.
– Ну ладно, - принимая нитроглицерин, яростно взмахнула рукой Блудова. - Петухова, иди отвечать!..
Ничего хорошего суровый тон приглашения не сулил, тем более что Маша со всеми своими происшествиями попросту забыла даже заглянуть в учебник, хотя знала, что балансирует в журнале между тройкой и двойкой - с физикой у нее давно были нелады.
Обалдуй Мыльников, обрадовавшись отсутствию у Петуховой электросил, быстренько привязал ее косу к соседнему столу, Маша дернулась, сморщилась от боли, замахнулась, чтобы влепить обалдую затрещину, и вдруг сноп искр рассыпался в воздухе, а Мыльников, с воплем отлетев к стене, грохнулся на пол без сознания.
От неожиданности все в классе онемели. У Блудовой даже стало подергиваться левое веко. Она, придерживая его рукой, подошла к Мыльникову и, узрев, что бедняга почти не дышит, начала делать ему искусственное дыхание. Кто-то сбегал за водой, и общими усилиями обалдуя возвратили к жизни.
– Тебе что, Обалдуй Обалдуич, мало вчерашнего?! - спросила Блудова.
– Она же сказала... - пролепетал Мыльников. - Она же сказала...
– А ты и поверил! - усмехнулась Блудова, строго взглянув на Машу. Шевелить мозгой тоже иногда полезно. А то последний ум вылетит! - сказала ока и вернулась к доске. Несколько секунд она молчала, глядя в окно, и класс сидел притихший, ожидая нечто вроде приговора. Маша бегло просматривала заданные для повтора темы, как вдруг физичка шумно вздохнула и сказала: "Пошли!"
Она силой притащила Машу в кабинет директора, где консилиум, смеясь, уже готов был разбежаться.
– Что, решили все же продемонстрировать свой опыт? - замычал в нос ветхий старичок, первый в Копьевске радиолюбитель.
– Что вам демонстрировать? Это чудовищной силы энергия, которая способна разнести всю школу по кирпичику! - придерживая пальцем веко, хрипло заговорила Блудова, и авторитетные мужи в костюмах и галстуках затрясли животами.
– Ну, школу трогать не надо! - прозвенел Михаил Михалыч Ботинкин. - А вот строители тут у нас теплушку свою оставили и сделали из нее склад, ходят, открывают, что-то берут, водочку распивают, я уж ругаться устал с РСУ, пообещал им сдать ее в утиль, вот ее, пожалуйста, разносите по досочке! А?! - И сам же первый громко захохотал. Он заливался минуты две, после чего уже захохотал весь консилиум, а ветхий радиолюбитель даже стал икать.
– Какие проблемы, где теплушка? - сурово спросила Блудова.
– Нет проблем! - Директор ткнул пальчиком в угол школьного двора, где действительно стоял вагончик с трубой.
– Окно можно открыть? - спросила Блудова.
– Можно, - все еще подхихикивая, кивнул директор. - А вы что, из окна ее... разнесете?! - не без смешков спросил он.
– Из окна, - деловито отозвалась Блудова.
Она распахнула окно, снова сморщилась, все еще придерживая пальцем веко, критически осмотрела вагончик, кивнула Маше. Та робко подошла к подоконнику, осмотрела вагончик.
– Сможешь?! - спросила Блудова. - Получишь четверку за год! пообещала она.
Маша кивнула.
– Ну что, можно его испепелить? - спросила Блудова.
– Можно, можно! - давясь смехом, кивнул Ботинкин.
– А вдруг там ценности? - встревожилась Блудова. - Кто будет отвечать?!
– Я, я отвечу! - заливаясь, замахал руками Михаил Михалыч.
– Все будут свидетелями, - все еще держа пальцем веко, сказала Блудова.
– Будем, будем, - устав ждать, заторопили авторитеты с животами.
– Давай, Маша! - вздохнула Блудова. - А вы чуть отойдите. Начинай!..
Маша сосредоточилась, мысленно подожгла вагончик и, взмахнув ладонью, выпрямила ее, указывая точно на домик. Несколько молний ударило в него, он вспыхнул с разных сторон, грохнул взрыв, видимо что-то взорвалось в самом вагончике, и столб пламени рванулся вверх.
– Уррра! - завопил 6 "Б", наблюдавший из окна коридора за экспериментом.
Директор и члены консилиума застыли, точно памятник бюрократизму. Они не верили своим глазам. Вагончик тем временем быстро догорал. В кабинет ворвался завхоз Востриков. У него тряслись губы.
– По-жа-а-р! - выпалил он. - Михал Михалыч, вы видите?! Преступление!..
– Это я разрешил, - погрустнев, выдавил Ботинкин. - Его же строители забыли, ходят, распивают, мне сами же докладывали!..
– Но там же, там же... наша олифа, которую я у них купил... прошептал Востриков. - Сто литров олифы, обои, краски...
– Интересно, - очнувшись, первым поправила очки дама из районо. Интересный трюк!.. Вы, значит, взмахнули рукой, а кто-то в это время поджег?! Ловко!.. Представьте нам и второго участника опыта!
Члены консилиума загудели. Директор побагровел.
– Так это трюк?! - прорычал он. - Вы будете отвечать за содеянное!
– Ловко! Ловко!.. - подхватили остальные.
– Это неправда! - попыталась обидеться Блудова, но ее уже никто не слушал. Ботинкин лихорадочно набирал номер 02, и Маше стало жаль физичку, да и потом она четверку за год обещала.
– Вы хотите, чтобы я еще продемонстрировала свои способности?! неожиданно проговорила Маша. - Она легко взмахнула рукой, и первый же скептик отлетел к стене.
– Маша! - попыталась остановить ее Блудова, но было уже поздно: дама из районо взлетела к люстре и, плюхнувшись на нее, закрутилась вместе с ней в воздухе.
– Что вы себе позволяете?! - взвизгнул Востриков, но тотчас по взмаху Машиной руки вылетел в окно.
– Так, кто еще сомневается?! - спросила Маша.
Остальные молчали, со страхом глядя на нее, а радиолюбитель, ничего не понимая, продолжал икать, встряхивая слуховой аппарат, который почему-то не работал.
– Ну, знаете ли?! - возмущенно проговорил Ботинкин. - Ваши шуточки неуместны и оскорбительны!