Замок Саттон
Шрифт:
— Вы что, не расслышали, доктор Ли? — спросил король, и голос его прозвучал так мягко, что тощее тело несчастного капеллана содрогнулось. — Я прошу вас отслужить свадебную мессу прямо сейчас. У нас есть четыре свидетеля, алтарь и утварь для причастия. Что нужно вам еще?
На мгновение установилась напряженная тишина, после чего Роланд Ли обрел дар речи.
— Ваша Светлость, простите меня, но по закону моей совести, а также по правилам, установленным церковью, я вынужден задать вам этот вопрос. Дало ли Его Святейшество свое согласие на развод? Ваш брак с королевой… я имею в виду вашу жену Екатерину… расторгнут?
— Да, сказал Генрих.
— Но бумаги… — собрав последние силы возразил Ли.
— У меня.
И Генрих похлопал себя по груди, как будто что-то действительно было во внутреннем кармане его камзола.
Доктор Ли нашел для себя выход из затруднительного положения и ухватился за него с решимостью осужденного на казнь, внезапно узнавшего, что у него появился шанс отсрочить исполнение приговора.
— В таком случае, Ваша Светлость, мне дозволено властью священника Римской церкви осуществить эту церемонию.
Все посмотрели на короля, но он и пальцем не пошевелил, чтобы предъявить бумаги, о которых шла речь, а просто взял Анну за руку и подвел к алтарю.
— Тогда начинайте, господин священник, начинайте, — только и сказал он.
Доктор Ли, тайком утерев пот со лба, занял место священника, и здесь, в этой темной, неуютной чердачной комнате, Анна Болейн стала женой Генриха VIII. Убогость этой процедуры совершенно не соответствовала богатству и яркости их романа, напоминая почему-то Розе последние искры некогда ярко горевшего пламени. Казалось, никто в комнате, даже священник, жених или невеста, не мог и осознать по-настоящему, что на самом деле происходит. Едва церемония завершилась, король поднялся с колен и деловито произнес:
— Мы должны уходить по одному. Слишком много народа на лестнице привлечет внимание посторонних. Вы, присягнувшие нам на верность, никому не должны говорить ни слова. Доктор Ли, вы уходите первым, затем Ее Светлость королева, затем мадам Вестон, за ней — мадам Сэвил. Вы, Генри и Томас, уйдете, когда приведете здесь все в порядок. Все должно быть тихо.
Все стояли с вытаращенными глазами, и Роза не сразу поняла, что слово «королева» относится к Анне Болейн. С трудом овладев собой, она присела в реверансе и поцеловала тонкую, белую руку Анны. Рядом с поблескивающим золотым свадебным кольцом она заметила уродливый палец, на сей раз не спрятанный от посторонних глаз, который судорожно подергивался, живя своей собственной жизнью. Это отталкивало и одновременно завораживало. Роза была рада, когда доктор Ли взял руку королевы, чтобы запечатлеть на ней поцелуй, подтверждающий его преданность.
Спустя несколько мгновений все завершилось. Капеллан удалился, за ним последовала Анна, наконец пришел черед Розы спускаться по узкой винтовой лестнице в главные помещения дворца. Оказавшись в освещенном факелами длинном коридоре, идущем из западного крыла, она успела заметить вдалеке быстро удаляющуюся и исчезающую во мраке фигуру Анны. И в тот момент она услышала звук, от которого по ее телу побежали мурашки. Спереди из темноты коридора до нее донесся смех. Смех был глубокий, гортанный, в нем не чувствовалось ни беззаботности, ни веселья. В нем звучала злоба, торжество победы и осуществленной мести. Этот звук не имел отношения к здешнему миру.
Роза все еще дрожала, когда снова забралась в постель и прильнула к Фрэнсису. Он повернулся в полусне, обнял ее, пробормотал: «Ты замерзла», — и, прижав ее к себе, опять погрузился в сон. А Роза лежала без сна и успокоилась только тогда, когда первые лучи рассвета проникли в спальню и время ночных наваждений истекло.
В тот год весна поздно пришла в поместье Саттон, и нарциссы, обычно золотистым ковром покрывавшие лужайки за домом, не спешили показывать свои нежные цветы. По ночам ветер стонал в Длинной галерее. Нужно было топить все четыре камина, чтобы противостоять измучившему всех холоду. Дрова в камине Большого зала шипели и потрескивали, и их треск напоминал оружейную пальбу. Эмблема Екатерины Арагонской, плод граната, отражая свет пламени, блестела так же ярко, как в день, когда она была нарисована, и невольно привлекала взгляды всех членов семьи, собравшихся вместе для весенней охоты.
— Мне грустно, когда я думаю о королеве, — сказала Анна Вестон. — Как не сладко ей, должно быть, в замке Мор. Говорят, ее скоро переведут в поместье Эмптхилл. Замечаете? С каждым разом условия все хуже.
— Это еще не все, — откликнулся Джон Роджерс. — На прошлой неделе я узнал от верных людей, что Его Светлость уже женился на Мадам.
— Как?! — воскликнула леди Вестон. — Но это же двоеженство. Ведь он все еще супруг Ее Светлости.
— Он так не считает, — сухо сказал сэр Ричард. — Ходят слухи, что брат маркизы, Рочфорд, уже послан гонцом во Францию к королю Франциску с известием о бракосочетании.
Все обратились к Розе, и она почувствовала, как ее бросило в жар.
— Роза, ты ведь еще месяц назад была при дворе. Ты что-нибудь слышала об этом?
— Конечно, это неправда, — сказала Маргарет. — Даже Его Светлость не посмел бы жениться, не получив развода.
— Если только Мадам не б-б-беременна, — сказал Уолтер.
— Пусть скажет Роза, — перебил всех сэр Ричард.
— Я ничего не знаю, — торопливо произнесла она, чувствуя на себе пристальный взгляд свекра.
— Ничего? — переспросил он вкрадчиво, всем своим видом напоминая старую пантеру, не потерявшую способность подкрадываться к добыче. — Странно, дорогая. Ты думаешь, Мадам что-то скрывает от тебя? Все хорошо знают, что она — мастерица обманывать, когда захочет.
Роза обвела лица присутствующих взглядом, полным отчаяния. Сэр Ричард, как всегда, сидел с совершенно непроницаемым видом: возможно, он говорил абсолютно искренне. Ошеломленной леди Вестон не терпелось услышать, что скажет Роза. Сэр Джон был веселым циником, и ситуация его забавляла. Похоже, он понимал, что Роза знает гораздо больше, чем говорит. Совершенно сбитый с толку искренний и целомудренный Уолтер Деннис оставался самим собой. Маргарет, которая, казалось, была заинтересована происходящим, производила всегдашнее впечатление слегка озабоченного человека, мысли которого напрочь заняты грандиозными планами стрижки деревьев и украшения водоемов. Кэтрин смотрела на Розу широко раскрытыми голубыми фарфоровыми глазами. Такие глаза были у нее в детстве, когда она слушала байки шута Жиля.
— Ну, — нетерпеливо произнесла леди Вестон.
— Я ничего не знаю, — нервно повторила Роза. — При дворе всегда полно слухов. Вы же знаете, сэр Ричард.
— Да, конечно, но для этого слуха, кажется, есть некоторые основания. Слишком уж настойчиво его распространяют.
— Говорят, что король тайно сочетался с ней браком в присутствии только двух придворных и двух дам из ее свиты, — вставил Джон Роджерс, и алмаз в его ухе сверкнул, когда он повернулся, чтобы посмотреть Розе прямо в лицо.