Замок воина. Древняя вотчина русских богов
Шрифт:
– Да о своих начальниках. Вначале был Тимофеев. Такой большой, очень толстый дядька. Всё время пыхтел. Я ни разу не слышал от него плохого слова. Дело делал не торопясь, но ладно. А получалось – быстро. Такой вот человек был. Царство ему небесное! Рабочих никогда не обижал.
Только он заболел и вскоре умер. Я на похоронах, конечно, не был, а вот мой дядя Иван ездил, как представитель нашей строительной артели… Федотов нас всё время подгонял: «Быстрее, ребята, быстрее, а то солнце за гору зайдет». Это такая у него поговорка была. Федотов
Дед Василий снял очки, и я заметил, как сильно он устал. Пора было завершать нашу беседу. Я распрощался и пошёл спать. Ничего интересного из длительного общения для себя я не вынес. Ни одного интересного факта. Правда, в конце беседы дед Василий упомянул о Грекове. Эта фамилия была мне знакома. В документах, которые мы с Вовкой нашли в подземельях замка Юсупова, она встречалась достаточное число раз. Только я не помню, в какой связи. Надо будет завтра расспросить деда Василия об этом человеке. Кто он и какую роль выполнял на стройке.
Но следующий день ясности не принёс. По поводу Грекова дед Василий почти ничего не помнил. Сказал лишь, что это был управляющий имением. И всё, никакой дополнительной информации. Зато он стал рассказывать о каком-то инженере. Позже фамилия этого человека всплыла во время революции, как террориста. Дед пояснил, что речь идёт о Савинкове. И Василий даже думал, что их инженер и есть тот самый террорист. Но, скорее всего, они были однофамильцами.
– А как звали этого Савинкова? – машинально спросил я.
– Не помню, внучек… – ответил дед Василий.
Я сконфузился. Хозяин дома неожиданно назвал меня своим внуком. Понятно, он ошибся. С другой стороны, даже такое случайное приобщение к своей родне вводило меня в число доверенных деду Василию лиц. Но в моих расспросах требовалось сделать перерыв.
Мы с Семёном допилили и дорубили последние брёвна, а затем перенесли дрова в деревянный сарайчик. Эта работа не приносила нам физического перенапряжения. Скорее, она была в радость. Надо же размять тело, чтобы не застаивалось…
К разговору о строительстве замка я вернулся лишь вечером. Весь день мы с Семёном потратили на знакомство с селом под названием Счастливое и его окрестностями. Село как село, ничего примечательного, за исключением разве что плотины. Но меня она совсем не интересовала. Я искал ворота, вернее врата. Те, которые обозначались на чертеже из юсуповских подземелий именно словом «врата». К сожалению, никакого намёка на врата я не обнаружил. Спрашивал у встречных людей, может быть, кто-нибудь из них помнит развалины каменных колонн от врат или остатки железных конструкций, но… Оказалось, что почти все жители из этого села были выселены ещё в сорок четвертом году, а переселенцы ничего не знали, увы…
Зато дед Василий меня удивил. Он вспомнил, чем именно занимался этот Савинков. Оказывается, этот инженер прокладывал в горах туннели. Собственно, о них я и так уже знал, и не от деда Василия, поэтому для меня теперь было открыто лишь имя «автора».
– Это Савинков докладывал лично Николаю Петровичу, – сказал он, – с нами же он почти не общался. У него имелась своя артель. Там было человек десять. Их мы, про себя, называли шпионами.
Я с удивлением посмотрел на деда Василия.
– Почему именно шпионами? Они что, следили за вами?
– Следили…
Старик рассмеялся. Я впервые увидел его весёлым. Прежде эмоции не касались лица этого престарелого человека. А тут – целый взрыв!
– Это мы за ними следили, – успокоившись, продолжил старик, – да куда там…
– Что же это за люди? – заинтересовался я.
– Они работали ночью, после того как мы уходили со стройки, – послышался ответ, – но наших дел они не касались. Дядя Иван мне говорил, что эти люди – горнорабочие, а Савинков – горный инженер.
– Выходит, подземелья строились тайно?
– Выходит…
– Но почему?
– Да почём я знаю. Говорю же, Савинков с нами в товарищах не ходил. Он подчинялся только Николаю Петровичу.
– Вы говорите о Грекове? – не понял я.
– Нет, Греков не вмешивался. Управлял сам Николай Петрович.
Я вдруг вспомнил, что Краснова зовут так же, но дед Василий о Краснове ничего не знает. Может быть, он фамилию этого Николая Петровича запамятовал? Я стал уточнять и вскоре действительно выяснил – старик не знает фамилию этого Николая Петровича. Но я уже не сомневался – речь идёт об архитекторе Краснове.
– Странный вы человек! – воскликнул я. – Легкую фамилию не вспомнили, а более сложное имя-отчество почему-то не забыли.
Старик махнул рукой.
– Такая память. Я что вчера было – не помню. А дореволюционную жизнь могу рассказывать хоть целый день.
– Ага… – сказал я. – Выходит, вы всё-таки Николая Петровича помните?
Дед Василий даже обиделся.
– Конечно, его помню. Статный такой мужчина и дотошный. Когда приезжал в Коккозы, всегда лазил по стенам, которые мы возводили. Проверял. Но с нами не разговаривал. Его компания – это Федотов, Греков да Савинков. Да и что с нами говорить? Мы своё дело делаем и делаем…
Вот, кажется, я вспомнил.
Старик стал перебирать жёлтые фотографии, перекладывая их с места на место. Делал он это достаточно долго, даже я устал. Наконец он выдохнул.
– Ух! Хотел тебе его карточку показать, да запропастилась где-то.
– Ну, ничего страшного, – утешил я своего собеседника, – всё равно в лицо я его никогда не видел, так что мне сравнивать не с чем.
– Ну да, ну да… – он согласно закивал своей седой головой.
Дед Василий стал рассказывать мне о своём житье-бытье в те далёкие годы. Вспоминал какие-то факты, фамилии, мелкие детали. Иногда, когда память его подводила, он замолкал, но потом говорил снова. Уже не знаю, то ли, что хотел, или уже выхватывал из прошлого новый сюжет.