Замок
Шрифт:
— Святой водой, серебряной пулей, осиновым колом, — пробормотал Ксавьер Людовиг, который действительно мало что понял из слов старика. — Но я не могу прикоснуться ни к одному из этих предметов.
— И не прикасайся. Подумай. Ты сражался с вампирами чем — палкой?
— Саблей…
— Какая гарда на твоей сабле? Круглая?
— Нет… на саблях не бывает круглой гарды, это на шпагах, на сабле — перекладина… То есть Вы хотите сказать, что… — от волнения у него закружилась голова и слова застряли в горле.
— Скажи сам!
— Что у меня всегда при себе… крест?
— Молодец! Следи за огнем, иначе нас услышат.
— Кто
Старик улыбнулся снисходительно, как взрослый улыбается в ответ на наивный вопрос ребенка:
— Речь не о людях. Но продолжим. Итак!..
— Итак, у меня в руке крест. В таком случае я вижу его перевернутым, а мой противник — нормальным. Но ведь я нанес им смертельные раны, а никто из них не умер!
Старик неожиданно расхохотался хриплым кашляющим смехом:
— А ты думал, что это окажется так просто? Если бы это было так легко, мы давно бы их всех истребили! Но подумай. Тебе придется отныне много думать. Неужели ты считаешь, что сумел нанести им эти раны потому лишь, что ты такой непревзойденный фехтовальщик, а они недотепы? Да, ты неплох, но запомни — вампир очень ловок и очень быстр в обращении с холодным оружием, особенно если он умел владеть им при жизни, и тебе удалось ранить их всех потому, что в руке у тебя был крест! Если взять старый двуручный меч, эффект будет еще сильнее. Но двуручный меч тяжел, им не отобьешься от шпаги, тем более нескольких.
— Но позвольте, а мой крестообразный удар?
— Именно, и не воспользоваться таким случаем! Да, ты поставил правильный крест перед собой, но и перед ними тоже, и если бы твой слуга, вместо того, чтобы геройски помогать тебе, сбегал бы в часовню за святой водой, то за те пару минут, что враги твои пребывали в беспомощном состоянии, вы смогли бы уничтожить их всех в ту же ночь!
— A эта тварь, их предводительница? Почему она не убила меня? Разве у нее не было такой возможности?
— Потому что она дура! И еще потому, что ты ей понравился. Но никогда не следует рассчитывать на глупость противника, и ты знаешь это. Прошлой ночью тебя спасла случайность. Твоему отцу заморочили голову, а твоя матушка, уж не обижайся, никогда не отличалась большим умом и прозорливостью. Слуги почуяли, что в дому «нечисто», но они — люди неграмотные, а грамотные их не послушали.
Ксавьер Людовиг подложил еще поленьев в огонь. Мысли и чувства его были в смятении:
— Я отрубил одному из них голову и руку, а отрубленные части соединили друг друга в единое целое, словно и не были разъединены!
— Думай! Да, соединили, но мгновенно ли?
— Прошло некоторое время. Но немного, всего несколько минут.
— Несколько минут! Это может быть очень много! Это может быть достаточно для того, чтобы… — старик замолчал, призывая молодого графа сделать самостоятельный вывод.
— Чтобы уничтожить их по отдельности!
— Верно. Это непросто, вампир обладает чудовищной физической силой, и тело будет рваться к голове, а голова — направлять тело. Нужно действовать очень быстро, тебе — особенно, потому что ты один.
— Значит, для меня лучше выслеживать их по одному?
— Пожалуй. Что же касается осинового кола, святой воды и серебряной пули, так и быть, подскажу, а то скоро рассвет, ты можешь не успеть вернуться. Заострить и вбить осиновый кол ты можешь, почему нет, но опять же, если вампир один и у тебя достаточно времени. Святая вода обожжет тебя — так не лезь в нее голыми руками, набери в стеклянную или глиняную посуду, чтобы легко разбить в нужный момент. Смотри, чтобы брызги не попали тебе в глаза, на коже ожоги быстро заживут, если не будут обширными. Серебряная пуля — не прикасаясь к ней, ты вполне можешь отлить ее и зарядить пистолет, серебро будет слепить: потерпи или вымажи ее сажей, от этого она не утратит своих качеств, смертельных для вампиров. A взять в руки пистолет ты можешь, он-то ведь не серебряный… Сейчас для тебя убить вампира — еще хуже, чем для человека — убить человека: преступление против особи, и этим поступком ты отторгаешь себя от них. Да, мой мальчик, ты оказался между двух огней: тебя убьют люди, если найдут, и вампиры тоже не примут, потому что ты поднял руку на тех, в мире которых оказался, а среди вампиров не принято убивать друг друга. Ну, ты понял хоть кое-что?
— Что это за Орден, к которому Вы принадлежите? Почему Вы здесь и в таком состоянии? Или это великая тайна?
— Не великая и, в общем, не тайна, но мне слишком тяжело об этом говорить. A названия Ордена тебе знать не положено — пока! И я к нему больше не принадлежу. Теперь главное: вампиры — это всегда слуги, даже если они сами не знают об этом… Они здесь, чтобы обжить Кронверк для кого-то, гораздо более сильного. Как первопроходцы, потому что их хозяин не хочет рисковать. И они что-то ищут, я чувствую это и подозреваю, что именно. Их необходимо остановить. В битве с тварями время — наш союзник и наш враг, потому поспеши. Дай мне что-нибудь, какой-нибудь личный предмет. Таким образом я смогу поддерживать с тобой связь.
Ксавьер Людовиг снял с пальца кольцо и протянул старику. Тот надел его — кольцо пришлось впору.
— Изумруд — хороший камень, — сказал старик. — Ты мог просто оторвать пуговицу от камзола или выдернуть нитку — не имеет значения. Но это хорошо, что ты не пожалел кольца, значит, ты не жадный… И запомни, мой мальчик, запомни навсегда: и один в поле воин, если он воин.
Старик поднял левую руку и неожиданно гибкими пальцами начертил в воздухе символ, которого Ксавьер Людовиг не знал и повторить не смог бы.
— Теперь лети. Будь рассудителен и спокоен. Ничего не бойся — я всегда буду у тебя за спиной.
Вопросов было по-прежнему больше, чем ответов. Путаные речи старика мало что прояснили. Из всего услышанного Ксавьер Людовиг понял лишь, что бороться с вампирами он может, причем традиционными способами, нужно лишь проявить смекалку.
Он добрался до замка, когда лучи встающего над лесом солнца уже коснулись верхушек деревьев. В замке было пусто и тихо, на территории усадьбы тоже — пустота покинутого жилья, кладбищенская тишина.
В кухне он нашел кожаные фляги для вина, потом прошел в буфетную с намерением взять несколько серебряных приборов, чтобы отлить пули. Вид серебра ослепил его, словно он в ясный полдень взглянул на солнце. «Святая вода обожжет, — вспомнил слова старика, — ну, так не лезь голыми руками в святую воду…»
Он бегом направился в гардеробную, там стал лихорадочно распахивать шкафы и поднимать крышки больших и малых сундуков и наконец нашел то, что искал, — несколько пар новых кожаных перчаток из тонкой замши и более плотных — из оленьей кожи, с хорошо обработанными швами.