Замурованные. Хроники Кремлевского централа
Шрифт:
– Знаешь Финагина?
– Конечно, Сереня – кентуха мой. Вместе газовали в 90-е…
– Погоди, погоди, – перебил я Космонавта. – Это ты мусорам мел за гердос впаривал?
– Да-а, – напряженно вытянул Леха. – Откуда информация?
– Сухарь здесь сидел, рассказывал про тебя.
– Понятно, – проскрипел зубами Леха.
– Только он не говорил, что вы подельники.
– Он еще не знает, – скривился Космонавт.
– Ты тоже на 51-й? – усмехнулся Слава.
– Я? – замялся Леха. – Нет. Какой смысл? Чтоб на пэжэ заехать? Я в раскладах.
– Значит, грузишь подельников?
– Я за свое рассказываю, – недовольно рыкнул бандюган.
– Как это за свое, если у вас ОПГ? Где свое, там общее. Грузишься сам – грузишь всех, – недоуменно констатировал я.
– Со своей делюгой я сам разберусь, – ощетинился Космонавт. – Тебе что, своей мало?
– Леша, а ты масти-то какой? – вмешался Слава.
– Блатной был масти, – натужно выдавил убийца.
– Масть – не советская власть, может поменяться.
– В смысле? – рыкнул Леха.
– Где, говорю, такие погремухи заработал?
– Ну, Боксер – это я на зоне боксом конкретно занимался.
– А Космонавт? Погоняло какое-то наркоманское.
– Это точно! По воле травился, на зоне бросил.
– Долго?
– Лет десять.
– Героин – наш витамин?
– Ага. Сначала герыч только нюхал, потом по вене стал заряжать. По большому счету, тюрьма меня и спасла.
Леха, подплясывая в стойке, нервозно задвигался по хате, по ходу нанося по воздуху хуки и апперкоты. Руки у Космонавта впечатляли. Костяшки здоровенных кулаков были стесаны в кровавые мозоли.
– Что это у тебя за приемчики? – прокряхтел Шер. – Ты решил на нас жути нагнать?
– Э-э-э. Не-а, – растерянно-глупо хохотнул Космонавт. – Это – того. Тренируюсь. Того я, это, на спорте… Вы не курите?
– И ты бросишь, – ответил Слава с улыбкой отеческой заботы.
– Я сдохну без сигарет, нервничаю много. И так спать не могу. – Леха достал из кармана куртки распечатанный «Винстон».
– Только кури у тормозов, – поморщился Шер. – И проси вертухаев, чтоб вытяжку включали. А лучше всего, скрути из старых газет трубу, типа дымовой, и через нее выдыхай прямо в вентиляцию.
– Давай, Слава, прекращай… В трубу… В тюрьме сидим. Сам-то понял, что сказал? – оскалился Боксер.
– Понял, чем дед бабку донял. А почему ты должен курить в ущерб нашему здоровью? – распалялся Шер.
– Ты еще запрет на куреху поставь, – рыгнул Космонавт и с зажженной сигаретой удалился на дальник.
– Черт – закатай вату, – вполголоса определил Слава. – Через неделю он сам сломится или под шконарь полезет.
– С какой стати? – засомневался я.
– Увидишь, – интригующе улыбнулся Шер, потирая руки.
Фамилия у душегуба и бывшего наркоши была подходящая – Заздравнов. Как позже выяснилось, Леша шел говорящей головой по делу кингисеппской группировки. На показаниях его и Сергея Финагина по кличке Фин крепили в том числе и Сухаря, и Алтына. Самому Космонавту предъявляли соучастие в убийстве в девяносто втором молодого дагестанца за то, что тот слишком усердно искал своего без вести пропавшего брата – коммерсанта, который трудился в подконтрольной кингисеппской братве авиатранспортной компании «Витязь». Тогда стрелял Финагин, Леша подстраховывал. Через четыре года Заздравнов грохнул в подъезде директора фирмы «Авалон-Трейд» Нидара Ахмедова. За первую мокруху Космонавт и Фин получили по «Форд-Проба», за вторую – двадцать тысяч долларов на двоих. Теперь Леху как особо ценного свидетеля прятали на «девятке».
Во время врачебного обхода Заздравнов жадно приник к кормушке.
– Доктор, дайте чего-нибудь успокоительного… Я спать не могу… А можно снотворного, пожалуйста… Хотя бы пару таблеточек.
Получив горсть колес, Леша немедленно сожрал все залпом.
– Что с тобой? – спросил я.
– Нервы. С этой еще – с психикой проблемы. По весне так и вообще…
– Весеннее обострение?
– Типа того. В Лефортово совсем хреново стало. Раньше голоса только снаружи чудились, а сейчас изнутри пошли.
– С дозой не перебарщиваешь?
– То, что врачиха дала, вообще ерунда. Мне, чтоб заснуть, три таких надо.
– С учетом твоего наркоманского стажа, это не удивительно, – подвел итог Шер.
– Да, ладно, Слава. Я на зоне нормально спал, просто сейчас гоняю много.
– Дети есть? – спросил мошенник.
– Две жены, пятеро детей, – вздохнул Космонавт. – А у тебя?
– Дочка, – ответил Слава. – Четыре года.
– Женат?
– Жил с девчонкой, расход ей выписал через восемь месяцев, как приняли.
– Сколько лет-то ей?
– Девятнадцать. Из Нижнего Новгорода привез. Хочешь, фотки покажу? – скромно заулыбался Шер и, не дожидаясь ответа, полез в тумбочку.
На свет были извлечены драгоценные фотографии. «Девчонкой» оказалась та симпатичная барышня на морском побережье.
– Уважаю, Слава! – похотливо заурчал Заздравнов, разглядывая девушку. – А это кто такая? – спросил Леха, дойдя до Пэрис Хилтон.
– Секретарша моя, – глазом не моргнул мошенник.
– А че она такая раздетая?
– Это в обеденный перерыв.
– Славян, я тебя реально признал! Красиво на воле жил, как я… Телки, молодые, красивые…
– Люблю я все красивое и вкусное, – облизнулся Шер, довольный комплиментом.
– Я тоже дорогую одежду любил, рестораны шикарные…
– Да что ты пробовал слаще морковки? – презрительно фыркнул Слава.
– Зачем так говоришь? – обидчиво возразил Космонавт. – Видел бы ты меня семь лет назад. Я дома почти не питался. «Манхэттен-Экспресс» – клуб в гостинице «Россия», помнишь, был такой?