Замуж не напасть
Шрифт:
– В глаза! Вбили нам в башку какие-то идиллические штучки! А чем всё закончилось? Люди продолжают смотреть друг другу в глаза, и обманывают. Смотрят в глаза и предают! Может, просто не нужно в глаза смотреть?
– Я так не могу.
– Вот то-то и оно-то! – вдыхает Люба и спохватывается. – Ой, я побежала! У нас столько дел! На следующей неделе приедем специально к тебе. Продержишься?
– Продержусь, – обещает Евгения.
Она могла бы сказать, что не так уж одинока, что есть у неё Надя, но раз Любе хочется думать, будто кроме неё Евгении не на кого надеяться,
Теперь как бы не перепутать: Люба знает про Аристова, Надя – про Алексея, и никто из них – обо всем!
В дверь опять звонят, иона спешит открыть: наверняка пришла Надя. Даже если она и обиделась за вчерашний её уход, не может она из-за такой ерунды вечно злиться!
Но пришла вовсе не Надя, а Маша. Мария Зубенко. Они с мужем – как и семья Аристовых – часть небольшой компании, которая сложилась за много лет совместного проведения всевозможных семейных и государственных торжеств.
Она – удивительно мягкая, обаятельная женщина. Евгения не знает никого другого, кто так много мог бы выразить легкой полуулыбкой или одним движением внимательных, понимающих глаз. И имя ей удивительно подходит: именно такой привлекательной, женственной и должна быть Мария. Будь Лопухина мужчиной, она влюбилась бы в неё без памяти!
Любит ли её муж Сергей? Конечно же, должен любить. Он не может не понимать, каким сокровищем владеет. По – крайней мере, на людях Зубенко всегда внимательны друг к другу и никто не видел их сорящимися. Ещё один идеальный брак?
На взгляд любителей худосочных красоток, Маша полновата. Но ни у кого не поднимается язык называть её толстой. Просто её тело женственно-округло. В общем, Маша – это Маша!
– Я тебе не помешала? – спрашивает она, всю жизнь озабоченна тем, чтобы, упаси Бог! – не быть никому в тягость. Что это такое, Маша знает, ибо много лет ухаживала то за прикованной к постели матерью, то после её смерти, за больным отцом.
– Что ты! – убеждает её Евгения. – Я сегодня бездельничаю. Минуту назад ночную рубашку сняла.
Она искренне рада Маше, но её не покидает чувство какой-то несообразности происходящего – впервые Маша пришла к ней одна, без Сергея. Может, что-то случилось?
– Ничего не случилось, – отвечает Маша на её невысказанный вопрос. – Просто мне захотелось узнать, как ты поживаешь?
И она, смеясь, вытаскивает из сумки ручной работы – наверняка очень дорогой! – бутылку какого-то сногсшибательного ликера–«Какая девичник без ликёра» напевает она на мотив "Какая песня без баяна?" – Это мне привез Майкл. Сказал, такой ликёр раскрепощает женщину. Раскрепостимся?
Майкл – исполнительный директор российско-американской фирмы, в которой работает Маша. Из своих поездок – Майкл в Америку, Маша – в российскую глубинку, они привозят друг другу сувениры. Такой у них за два года работы сложился ритуал. Но не для того же, чтобы угоститься ликёром, пришла редкая гостья?
– Сергей сказал, что ты дурью маешься! – выпаливает Маша ни с того ни с сего. – Мол, такого мужа, как Аркадий, днем с огнем не сыщешь. И если у мужиков седина в бороду, то у женщин – секс в голову! Правда, что ли?
Прежде Евгения не задумывалась, как отнесутся к её разводу знакомые и друзья. То есть, она почему-то была уверенна, что все они непременно станут на её сторону. И уж не в какие рамки не укладывалось предположение, будто кто-то из них будет её осуждать! Наверное, недоумение отражается в её глазах, потому что Маша спешит объяснить:
– Мы считали ваш брак таким благополучным!
Теперь ей становится понятной поговорка: чужая семья – потемки! Что такое, благополучный брак?! Скорее всего, в это понятие каждый вкладывает свой смысл. Но главное условие – он должен быть таковым внешне!
– Вот уж не думала, что выгляжу легкомысленной в глазах твоего мужа.
– Моему мужу угодить трудно. В основном он живет старыми догмами: жена – одна на всю жизнь; жена, да убоится мужа своего; бабья дорога – от печи до порога; волосы длинные ум короткий… И так далее. Плюс кое-что из новенького, вроде того, что материально независимая женщина бедствие для семьи.
– Да ты что! Вот уж никогда бы не подумала… Как говорится, "выпьем, добрая подружка", а там разберёмся.
Евгения достает из холодильника яблоки, лимон и задумывается:
– Где-то у меня была шоколадка.
– У меня – с собой, говорит – Маша и вытаскивает из сумки коробку ассорти. Ликер американский, шоколад – российский. Хоть чем-то мы можем похвастаться!
Она смотрит на свет сквозь узкую рюмку, которая отцвечивает рубином, и предлагает:
– Давай выпьем за новое бабское счастье!
Маша пригубливает рюмку, в то время, как хозяйка квартиры сгоряча опрокидывает на себя все содержимое. И смущается. Наверное, импортные ликеры надо пить интеллигентнее, это же не самогон!
– Я тебе завидую, – говорит гостья и внимательно смотрит на нее. – У тебя даже глаза засияли, будто ты их от чего-то отмыла.
– От розовой пелены, – подсказывает Евгения.
– Аркадий тебе изменял?
– Нет, с чего ты взяла? А-а… Что ещё другое можно предположить? Тем более, все знают, он не пил. Не изменял. И даже меня не бил!
– Зря ты задираешься, – грустно говорит Маша, – просто каждый судит по себе…
Чем-то мрачным тянет от Машиного тона. Какой-то безысходностью. Безнадегой, как сказал бы Аристов.
– У Сергея есть другая женщина? – все-таки брякает Евгения; видимо, ликёр уже начал оказывать свое раскрепощающее действие.
– Сейчас, возможно и нет. Раньше была.
– А как ты узнала? Почувствовала?
– Ничего я не чувствовала. Чтобы пользоваться чувствами, их надо иметь…
Маша замолкает и смотрит в бокал, будто собирается в нём, как в магическом кристалле, разглядывает давно минувшее. Наконец, она отрывает взгляд и усмехается.
– Все произошло, как в кино. Вечером я возвращалась от больной тетки. Тогда, кроме отца, я ухаживала ещё и за нею. Минут сорок ждала троллейбуса, не дождалась и решила поймать такси. Собственно, шафер не хотел останавливаться, но я буквально кинулась под колеса… И представь себе, на заднем сиденье ехал верный супруг Сережа со своей пассией.