Замуж по контракту

Лав Агата

Бестужев стаскивает с плеч рубашку и бросает ее на комод, его загорелая миндального оттенка кожа тут же притягивает взгляд. Он идеально сложен, это глупо отрицать. Тот случай, когда прекрасные гены оказались помножены на возможности, которые дают деньги.

Я перевожу взгляд в другую сторону. Смотрю на картонные пакеты с покупками, которые мне навязала Анастасия со стилистом.

— Это не моя одежда. Мне она не нравится.

— Зачем тогда купила?

— Помощница не спрашивала моего мнения.

Бестужев

оглядывается, реагируя на мои слова. Он замечает, что я по-прежнему топчусь у двери и снова отворачивается. Словно уже не может видеть, как я дрожу от его вида.

— Хватит, Лена, иди в кровать. Ты выглядишь уставшей.

— Я все равно не усну рядом с тобой.

Я слышу его злую усмешку, которая буквально царапает слух. Но мне спокойнее, когда между нами есть дистанция. Я снова могу думать и с надеждой смотрю на каждое движение Бестужева. Он отдаляется всё дальше и, кажется, не собирается тащить меня в постель силой.

Может, он и не собирался?

Я подумала о самом страшном, запаниковав, но Бестужев притащил меня в спальню и больше ничего. Словно это и было его целью.

Я слышу, как щелкает стальная пряжка ремня. Влад переносит крепкие пальцы на пуговицу брюк, а я отворачиваюсь. Я не буду раздеваться, не дождется! Я лучше лягу прямо здесь или устроюсь вон в том кремовом кресле в порванной блузке, но не подойду к нему ближе. К его сожалению, я знаю, что такое стыд, и не могу раскидываться одеждой с вызывающей легкостью.

— Лена, — зовет.

Я делаю очередной глубокий выдох и все же возвращаюсь глазами к его волевому лицу.

— Ванная, — он показывает на дверь, которая спрятана в нишу между зеркалами. — Все выключатели здесь, в ящике есть вода.

Влад перенаправляет мое внимание на большую тумбу рядом с кроватью.

— Я лягу в кабинете, — добавляет он, поворачивая к арке, которую я замечаю только сейчас.

Спальня оказывается даже больше, чем мне показалось сперва. Она соединена высокими арками сразу с двумя комнатами. В первой я угадывая массивный рабочий стол с включенной настольной лампой, а во второй устроена гардеробная.

— Влад, — я окликаю его, когда он почти уходит. — Мы будем жить здесь?

— Недели две точно, там посмотрим. Но завтра мы поедем в центр.

— Вместе?

— Да, я хочу познакомить тебя с некоторыми людьми.

— По-твоему, я готова? Не боишься, что я всё испорчу?

— Тебе не на пользу замкнутое пространство. Ты становишься нервной.

— Ты реально думаешь, что дело в замкнутом пространстве?

— А ты думаешь, дело во мне? — его жесткие губы кривятся в легкой усмешке. — Спи. Я утром разбужу тебя и буду чертовски благодарен, если ты не заорешь, увидев меня.

Глава 8

Я не кричу утром, хотя Влад

просыпается раньше меня. Я слышу его шаги, а потом чувствую, как горячие пальцы накрывают мое запястье. Бестужев требовательно проводит по коже и нисколько не смущается, когда я открываю глаза. Он вообще не умеет смущаться, зачем ему такая глупость?

Еще он не умеет сопереживать, слушать, тонко чувствовать. Ему как будто досталось бракованное сердце, которое не знает половины чувств. У него много денег, но его палитра переживаний крайне бедна. Он то ли родился бесчувственным, то ли испортился от власти, то ли ожесточился…

Так, Лена, стоп!

Еще начни жалеть его. Копаться в его прошлом, чтобы найти причины.

Я вчера так перепугалась, что чувствую идиотскую благодарность за то, что мне дали поспать одной в кровати. Как же глупо устроена моя психика! Или это мой вечный придурошный оптимизм? Даже в самой скверной ситуации мне надо найти что-то хорошее — мою же блузку только надорвали, а не сорвали полностью. Уже победа. Значит вечер сложился сносно и можно не отчаиваться. А в Бестужеве так вовсе разглядеть человека, да?

Нет, он дикарь и точка. Для него я всего лишь вещь, которая приглянулась и которую он притащил к себе в пещеру.

— Любишь спать в одежде?

Влад указывает подбородком на мою блузку. Я закуталась в нее в два слоя и завернулась в одеяло, как в кокон, чтобы не дать Бестужеву даже малейший повод.

Он же стоит передо мной в одних джинсах, которые к тому же не застегнуты на две верхние пуговицы. Он явно только из душа, короткие волосы блестят от влаги и кажутся черными, как смола, а через плечо переброшено махровое полотенце. Тоже черное.

— Люблю просыпаться в одиночестве, — бурчу, отбрасывая одеяло, чтобы спуститься на пол.

Бестужев подхватывает край и помогает мне выпутаться. Я переборщила с коконом, даже спина вспотела.

— А еще что любишь? — спрашивает он.

Он что ищет точки соприкосновения?

Я вот не хочу ни с кем соприкасаться, если честно.

— Еще я люблю свою квартиру…

— Тесноту? — он подшучивает.

— Она у меня уютная, а не тесная. Необязательно иметь аэродром вместо спальни, чтобы радоваться жизни.

— Значит любишь уют.

— Да, здесь им кстати не пахнет.

Я киваю в сторону бетонной стенки, которая выглядит так, будто каменная порода проросла прямо из пола.

— Хочешь переделать дом? — Бестужев играет расслабленными интонациями, от которых веет мужской непоколебимой самоуверенностью. — Что именно тебе не нравится?

— Я же уже показала.

— Стена? — Влад бросает на нее долгий взгляд. — Можно снести к черту, прорубить окно или балкон…

— Можно поклеить обои, — я предлагаю более мирный вариант. — Розовые, например, в ромбик.