Замуж по приказу
Шрифт:
— Дышит? Она выжила? — прорезал пространство женский возглас.
— Отойдите, отойдите.
Шорох меня всполошил. Чьи-то осторожные пальцы ощупали шею, голову. Они мешали мне нырнуть обратно в холодную тьму.
— Где Якоб и Бас, черт подери? — где-то глухо звучало надрывно, плачевно. — Дайте мне вернуться в самолет! Он может взорваться, там осталось топливо!
Ее паника хлестнула по щекам сильнее чьи-то ладоней. Я распахнула веки и попыталась сесть: снежная белизна резанула по глазам, руки зарылись в снег.
—
— Что? — отрешенно пробормотала и подняла взгляд к кронам сосен. Пригнув деревья к земле, на них уселся самолет. Двигатель продолжал гореть. Огонь перекидывался на кроны, но быстро затухал, увязая в снегу.
Я споткнулась о чемодан Кальвина и утонула коленями в сугробе. Что-то теплое текло по венам, не кровь. Она бы застыла в глухом снежном лесу. Изнутри нечто отогревало меня, и это было не сердце. Сердце не справилось бы.
Воспоминания о случившемся возле багажного отсека бросились мне в лицо. Дар? Да плевать. Где Бас? Где Мурёныш? Я завертелась вокруг своей оси, с трудом перебирая ногами в снегу. Пар вырывался изо рта крупными облачками.
Кальвин, подхватив чемодан, двинулся к Лауре, которая прижалась спиной к сосне. Такая же бледная, как окружающее полотно снега. С другой стороны Ник держал Афину поперек талии, не давая ей броситься к самолету. К нему по сосне пытался выкарабкаться Герман.
Ни Мурёныша, ни Баса нет. Ужас окольцовал грудь стальными прутьями. Я кинулась вперед, не особо представляя, чем помогу. Все-таки долгие занятия спортом, возможно, дадут преимущество, и я доберусь до самолета первой.
Мурёныш ни за что не спрыгнет вниз с такой высоты! Ему нужно помочь перебраться на дерево и тогда… Нет, он перепуганный сейчас, никуда не пойдет, он не понимает, что самолет может взорваться. Нужно тогда спустить клетку на веревке.
Меня пронзило страшной догадкой — они могли не выжить. Не знаю, в какой момент я потеряла сознание. Но я была пристегнута! А Бас так и не вернулся в салон…
— Эй, Диди! — рявкнул Ник. — А ты куда? Стой! Взорвется самолет — приложит осколками так, что не очухаешься!
Чем ближе, тем отчетливее ощущался запах гари. Я ускорила шаг, со злостью каждый раз увязая в снегу. Он уже набился в сапожки и растаял. Чудом ноги не окоченели…
Дар? Бас вырвал его из Якоба и всунул в меня? Зрение точно улучшилось — я отчетливо видела проем двери в самолете.
К моему облегчению в нем показалась крупная фигура Баса. Он держал на руках Мурёныша, как принцессу. Живого. У меня из глаз брызнули слезы. Мне словно выписали волшебного пенделя — и я поскакала по снегу с новыми силами.
Бас ловко оттолкнулся и спрыгнул. Приземлился в сугроб так грациозно, будто делал трюки с прыжками каждый день. Мурёныш даже не испугался, продолжал благодарно вылизывать колючую мужскую
— Отпусти его, хватит держать, накатался уже! — крикнула я, вне себя от счастья.
Он и отпустил Мурёныша. Но не специально. Просто в один момент Баса будто выключило — и он грохнулся плашмя в снег, пумыч едва успел отскочить.
Из мужской спины что-то торчало. Радость вмиг разлетелась на мириады острых осколков и вспорола вены. Мурёныш скакал ко мне, таща за собой поводок-рулетку, а я негнущимися ногами зарывалась в снег, упрямо двигаясь вперед.
Бас ведь почти бессмертен? Почему он упал? Почему не встает? После пуль в Испании он почти сразу очнулся.
Быстрее меня к нему подбежал Герман, закинул босса с легкостью на плечо и помчался прочь от самолета, на ходу крича:
— Назад, Диана, назад!
Пумыч только подлетел ко мне, как я схватила его за поводок и позвала, уводя прочь.
— Скорее, скорее, малыш!
Через двадцать метров нас приложило горячей волной взрыва. Я зарылась лицом в снег и на пару мгновений вырубилась. К реальности вернул шершавый язык на руке и крик Афины.
— Где Якоб? Где он? Разбуди Баса, почему он не вышел?!
— Из-за Якоба в нас попали ракетой! — ответил Герман.
— Что… Да ты врешь! Да при чем тут Якоб? Он… Он что? Бас отвечай!
— Не трогай его! — громыхнул Кальвин. — Он в критическом состоянии. Ему нужно провести операцию. Я не могу вынуть сейчас эту штуку, он может умереть.
— У него дар! Что значит умереть?! Из-за этой фигни?
— Мы не бессмертные, Афина!
— Я вернусь в самолет! Может, Якоба придавило чем-то и ему нужна помощь…
— Он погиб! — гаркнул Герман.
— Так, Финик, Финик, не надо туда идти. Угомонись.
— Да пошел ты! Убери руки!
Я собрала волю в кулак и поднялась на ноги. Нашли время собачиться. Я постаралась отодвинуть эмоции на задний план, как учили в ветеринарии. Сейчас нужно сосредоточиться не на волнении, а на помощи. Я оглянулась к самолету? Он не взорвется второй раз, более капитально?
— Замолчите! — я вложила в голос как можно больше мощи. Как ни удивительно, все притихли. Заталкивая поглубже неловкость, я продолжила: — Разве нам не нужно убираться отсюда? Те, кто попали в нас ракетой, не будут искать упавший самолет?
— А ты чего раскомандовалась?! — Афина повернулась ко мне взъерошенной фурией. — Умная такая… Радуйся, что коньки не откинула и сопи в две дырочки!
— Я будущая императрица. И пока Бас не в сознании, отдавать приказы буду я. Сейчас ему нужна операция — значит, откройте кто-то карту в телефоне и выдвигаемся к ближайшему городу.
В глазах Афины вспыхнули сокрушительные огни, кожа пошла багровыми пятнами. Она двинулась на меня.
— Иди сюда, я тебе сейчас покажу, где твое место, императрица…