Замуж с осложнениями
Шрифт:
— У нас сегодня вечером еще одно мероприятие, — внезапно тихо говорит Азамат. — Встреча с другими… нашими…
— Тайная? — шепотом спрашиваю я.
— Не совсем, но… чужих нам там не нужно. Я бы очень хотел, чтобы ты пошла со мной.
Мне нравится это не сильно завуалированное принятие в «свои».
— Пойду, конечно, — охотно киваю. — А что там будет?
— Ну сначала мне с другими капитанами надо поговорить, заодно, думаю, удастся продать захваченный корабль. Нам-то он не нужен, но вот некоторые копают под
Подобные разговоры всегда заставляют меня осматриваться. Мы сидим в уютной забегаловке с закосом под средневековую таверну, столики отделены друг от друга довольно высокими деревянными перегородками. Когда заходили, тут почти никого не было, но…
— Не волнуйся, сюда посторонних не пускают, — подмигивает Азамат. — Хозяйкина бабка была из первых сбежавших с планеты после завоевания.
Киваю.
— А если продадим, из этих денег Эцаган с Гондом что-нибудь увидят?
— Конечно. — Азамат сдвигает брови. — Собственно, все, за вычетом того, что они съедят на обратном пути. А что?
— Так, просто интересно… — пожимаю плечами. Чувствую, кто-то не любит, когда женщина лезет в его дела. Ну милый, если б я вела себя, как у вас принято, черта с два бы я за тебя вышла, не так ли? — Так что там дальше будет на этой вашей посиделке?
— Ну так… музыка, игры… там можно много приятного народа встретить. В общем, праздник по сути.
— Хм… — О чем-то мне напоминает слово «праздник»… А! — Слушай, а туда надо эту хреновину платиновую надевать?
Азамат широко открывает глаза.
— Ты еще про нее помнишь?
— Конечно, она у меня так и висит на спинке кровати. Так как, надо?
— Можешь не надевать, — говорит он после мгновенной паузы. Кажется, кто-то идет на уступки.
— То есть по-хорошему надо? — уточняю. Он мнется. — Ну ты наденешь?
— Да, но тебя никто заставлять не будет. Я понимаю, что тебе тяжело. Ты такая тоненькая, легкая, естественно…
Положим, не такая уж я эфемерная, а на Тирбишевых харчах еще и поднабрала. Страшно подумать, на что похожи эти их бабы. Но проблемы это не отменяет.
— Может, я надену ненадолго, а потом потихоньку сниму? — предлагаю. — Если за столом будем сидеть, то все равно не видно, она же длинная.
— Хорошо, — охотно кивает Азамат. — Если тебе не трудно, то это прекрасная идея.
Так, этот вопрос решили. Дальше.
— А что мне надеть из одежды?
— Это уж тебе виднее, — теряется Азамат.
— Да я вот думаю, что лучше — подчеркнуть, что я с Земли, или надеть одно из тех шикарных платьев, которые ты подарил? Тебе что будет приятнее?
Он смотрит на меня с почти нездоровой признательностью, и я глажу его по руке, испачканной в масляном соусе. Руки-то и помыть можно, а мне надо сейчас же, сию секунду всеми возможными средствами показать, как мне хочется сделать ему приятное.
— Надень синее платье, — говорит он. — Тогда все сразу заметят
Удивительно, как он умудряется произнести слово «земные», как будто оно значит «небесные».
Потом мы идем на почту отправить маменьке цветочки и камушки. Почта тут прогрессивная, пространственно-временная. То есть по сути тот же туннель, как те, через которые летают корабли, только тут сквозь него проходит просто контейнер на рельсах. Азамат говорит, что и на Муданге есть такие туннели, но естественного происхождения и очень неустойчивые. Не очень ценные вещи отправлять можно, а вот людям лучше не соваться, порубит в капусту.
Азамат отвозит меня «домой», то есть на корабль (причем, залезая в машину, мы оба хихикаем, как подростки), выгружает мою посуду и бытовую технику, а потом извиняется, что вынужден укатить «по делам». Ладно, я поняла, что меня это не касается.
Я чапаю к себе в каюту, но по пути налетаю на лазурную парочку.
— Рада вас видеть снова на борту, — легко улыбаюсь Эцагану, а потом старательно растягиваю улыбку и на Алтонгирела тоже.
Эцаган ощеривает ровные белые зубы:
— Спасибо, Лиза! Я так рад, что можно на родном корабле долететь домой!
У духовника, естественно, энтузиазма поменьше.
— Конечно, — говорит он иронично, — это чисто ее заслуга. Наша леди так хочет избавиться от мужа, что готова для этого лететь хоть на край Вселенной.
У меня руки сами сжимаются в кулаки, вот честно. Я думала, это просто фигура речи.
— Все не можешь придумать, как перед учителем будешь оправдываться? — спрашиваю сладенько. — Бе-э-эдный.
Дразню его, а сама думаю: вот ведь наговорит всей этой чуши Азамату… Хотя тот и сам себе страшилок напридумать горазд.
Алтонгирел полностью разделяет мою неприязнь.
— Вам нечего ловить на Муданге, — говорит он глухо.
— Лучше бы подсказал что-нибудь дельное, как Старейшин убедить, — кривлюсь я. Духовник закатывает глаза:
— Если бы я видел хоть малейший шанс женить Азамата по-настоящему, я бы сделал для этого все! Но это не-ре-аль-но!
— Спасибо за поддержку. Ну ладно, хотя бы суперпапаше нос укорочу.
Алтонгирела передергивает.
— Он не из тех, кто легко ломается под пыткой.
Эцаган откашливается.
— Это ничего, что я тут стою?
— Ничего, солнце. — Я пользуюсь поводом прекратить бессмысленное препирательство. — Привыкай, у нас тут все время такая дружеская атмосфера.
Делаю им ручкой и смываюсь.
Мне, между прочим, есть чем заняться. Надо перенюхать все духи и выбрать что-то на вечер. Потому что, я так подозреваю, лучше выставить напоказ как можно больше дорогого хлама, если я не хочу подводить Азамата перед его согражданами. Может быть, стоило оставить хоть пару украшений — не для себя, а для понта.