Замуж за аллигаторшу

Семипядный Сергей

Пришёл черёд Пете повеселиться.

– А если старуха за тобой в Гималаи увяжется?

– Иногда, чтобы не лезла целоваться, можно гусеницу съесть, – ответил Юрик.

Петя поморщился.

– Гусеница – это мерзко. Правда, если продать коллекцию бабочек…

– Заткнись! – не захотел его слушать Юрик. – И мы почти пришли. Чуть дальше – кафешка скромненькая. Там и приземлимся. Возьмёшь три пива. Или четыре, если тоже будешь. И больше никаких излишеств? Объяснять надо, почему?

– Пиво – нет. Но я бы съел

чего-нибудь, – сказал Петя и, кивнув на бросившуюся в глаза вывеску аптеки, добавил: – И мазь бы какую-нибудь… Зайдём в аптеку? Неприятные ожоги, должен признать.

– Зайди, – разрешил Юрик. – Только денежку мне подкинь.

Петя «подкинул» Юрику тысячную и поспешил к аптеке. Приобретя всё необходимое, завернул во двор и, как сумел, оказал себе первую медицинскую помощь, смазав и залепив пластырем грудь и живот.

Когда он явился в кафе, Юрик мелкими глоточками попивал пиво, держа кружку обеими руками. Ещё две кружки с пивом, на пластиковых подставках, находились посередине стола, рядом с чебуреком на одноразовой тарелке.

– Ешь! – кивнул на чебурек Юрик, а потом, бросив взгляд в сторону входа, приветственно вскинул руку. – А вот и он!

К столику подошёл брутального вида коротко-стриженый брюнет в кожаной куртке. Присел, молча протянул руку Юрику для рукопожатия, бегло осмотрел Петю.

– Фред, это Петька. На Белорусском познакомились, – сказал Юрик.

– Фронте? – без тени улыбки спросил Фред.

– На Белорусском вокзале. Давно. Он делал карьеру в крутой фирме, но – выгнали. А это, Петька, Фред. Пятнадцать лет на Рублёвке.

– На Рублёвке живёте? – Петя протянул Фреду руку.

– Работаю. – Не заметив, видимо, протянутой руки Пети, Фред подхватил придвинутую к нему Юриком кружку с пивом.

– Кем? – спросил Петя.

Фред производит несколько больших глотков, опустошая кружку на три четверти.

– Таджиком.

– То есть? – Петя окинул непонимающим взглядом Фреда, совершенно не похожего на человека азиатского происхождения. Светлый шатен, лицо удлинённое, подбородок – квадратный.

– Таджиком – это от дворника широкого профиля до гувернёра и личного массажиста, – поясняет Юрик и движением подбородка указывает Фреду на стоящую в центре стола кружку с пивом. – Фред, вторая тоже тебе.

– У кого – личным массажистом? – продолжил, между тем, расспросы Петя. – У кого-то известного?

– У вакс-фон Ганса-Фрица Кальтенбрунера Прикаспийского, – ответил Фред.

– У какого Ганса?

– Голланд-ретривер. Его хозяин широко известен в узких кругах. Кое-что просочилось в прессу. – Фред теперь пьёт пиво маленькими глоточками.

– В прессу? – переспросил Петя.

Фред вновь прикладывается к пиву.

– Но эти газеты уже куплены им и аккуратно закрыты.

– Какие газеты?

– Через которые просочилось. Журналисты эти сейчас – таджиками на стройках. – Фред выливает

остатки пива себе в рот.

Юрик, подавшись вперёд, начинает двигать оставшуюся кружку с пивом в сторону Фреда.

– Бери вторую, Фред, и давай по делу.

– За рулём. – Фред решительно останавливает руку Юрика. – Соседям хозяина требуются охранник типа телохранителя и помощник по хозяйству типа экономки.

Юрик обрадован.

– Понял, Петруха? Ты, экономист бывший, будешь экономкой-ключницей.

– Ключницей?

– А я телохранителем. Корочки достану. Сейчас всё делают.

– Будет лицензия – будет направление, – с прежней ровной бесстрастностью объявил Фред. – В кадровом агентстве лапа.

– Какая лапа? – решил уточнить Петя.

– Мохнатая. Вакс-фон Ганс-Фриц Кальтенбрунер Прикаспийский. Отдали хозяйке агентства, когда у кошки хозяина аллергия на собак обнаружилась. – Фред скосил взгляд на Юрика. – Тянуть нельзя.

– Завтра! – вскричал Юрик. – Фред, в это же время, на этом же месте, будь я неладен!

Спустя сутки именно в это время на территории загородного дома за находящимся рядом с беседкой столом сидели, с картами в руках, девушка Юлия, лет тридцати, одетая модно и вызывающе, и бабушка её, Галина Николаевна, одетая ещё более модно и вызывающе. Между ними на столе – початая бутылка водки и стаканчики, а с торца стола – плотного сложения девочка Алиса, с аппетитом поедающая уничтоженный уже наполовину торт «Наполеон».

Юлия бросает на стол карты.

– Опять проиграла! – с досадой говорит она и оборачивается к Алисе. – Алисочка, ты уже который кусочек кушаешь?

Алиса пропихивает кусок торта себе в рот и округляет глаза, то ли оттого, что кусок слишком велик, то в виду искреннего удивления.

– Что такое? Кажется, я не спрашивала, сколько вы с бабулей водочки откушали!

– Меру знаем, – покосилась на правнучку Галина Николаевна. – А ты, племянница буржуинки, предвижу, сейчас опять подыхать будешь.

– Доченька, – полным сочувствия голосом проговорила Юлия, – ты скоро не только в электромобиль свой забраться не сможешь, но и в джип Полины.

В это же время по Ильинскому шоссе, поскрипывая на поворотах, мчится «BMW X5». В машине трое: Петя, Юрик и Фред.

– Фред, да плевать на рекогносцировку! – восклицает Юрик, находящийся рядом с управляющим автомобилем Фредом. – Там же выбор!

– Полный дом баб. Юлия, Полина, Алиса… Ну, Алисе лет семь-восемь. Мамаша их. И мамаша мамаши. С одной не склеится – склеится с другой.

– Фред, а ты скажи Петьке, кто у них папаша, – предложил Юрик.

Фред с визгом выводит автомобиль из очередного поворота, поворачивает голову вправо и скашивает взгляд на Петю, находящегося на заднем сиденье, позади Юрика. Петя, сместившись к середине, подаётся вперёд, и Фред что-то негромко говорит ему в ухо.