Замуж за мажора
Шрифт:
Среди кучи посторонних людей, запахов, звуков, зажмуриваюсь, вдыхая запах его свитера. Абсолютно мальчиковский запах. Запах мужского парфюма, но еле-еле заметный.
Мне нравится…
Его тело такое твердое и устойчивое, что у меня слабеют колени. Самое ужасное заключается в том, что в его руках мне комфортно, как дома! Двумя крошечными вдохами ворую еще немного его запаха, прежде чем хрипло спросить:
— Ты что, в коньках родился?
Поднимаю лицо, и капюшон слетает с головы. По щекам проносится
— Нет, — смотрит на меня, опустив подбородок. — Просто с координацией.
— Хочешь сказать, что я родилась без нее? — Делано возмущаюсь.
— Ну, давай проверим, — скалится он.
— Кир! — визжу, когда его обутая в этот гигантский конёк стопа выбивает лед из под моих ног.
С криком выбрасываю вверх ногу, падая на бок, но он подхватывает меня раньше, чем успеваю поцеловать лед, и снова ставит на ноги, как куклу.
— Сдурел?! — цепляюсь за его плечи.
На его лице бесшабашная улыбка, от которой у меня сердце замирает.
— Тссс… — разворачивает мое тело к себе спиной и вжимается в нее грудью, обняв своими стальными бицепсами мой живот.
Щеку обжигает его дыхание. Перевожу свое и хватаюсь за его руки у себя под грудью, пока он медленно вращает нас вокруг своей оси.
— Колени чуть согни… — велит прямо у меня над ухом.
Холодный нос прижимается к моему виску.
— Дубцов… — тяну в панике, когда, выбрав направление, он вдруг начинает набирать скорость, толкая меня собой вперед.
— Ничего не делай, просто скользи, — командует, повысив голос так, чтобы я его услышала. — И смотри перед собой…
— Я… я тебя убью! — рычу, чувствуя, как разжимаются его руки и как эти же руки придают мне ускорения, оттолкнув от себя.
Перестав дышать, “скольжу” прямо к бортику, пересекая какие-то синие и красные хоккейные линии! Ни черта не контролируя ситуацию, просто плыву по льду, выбросив в стороны руки, как чертова птица, и это… потрясающе…
От восторга щекочет в груди. Я бы могла укатиться вот в закат. Почему я не делала этого раньше?! Не знаю, наверное ждала этого фокусника!
Он ловит меня прежде, чем успеваю встретиться с бортиком. Сносит собой, закручивая так, что смеюсь и кричу, умоляя его остановиться…
— Я сдаюсь! — зажмуриваю глаза. — Сдаюсь!
— Я что, предлагал сдаться? — усмехается где-то над моей головой.
Гад!
Снова смеюсь, забывая обо всем на свете, пока он вытворяет со мной все эти кошмарные трюки. И, несмотря на то, что моя роль во всем этом — визжать и болтаться в воздухе, выдыхаюсь именно я, а не он.
По спине стекает пот, и ноги ослабели, будто пробежала спринт. Схватившись за бортик, дышу, как загнанная кобыла, пока Кир выписывает вокруг меня восьмерки, меняя местами ноги и поднимая ледяные “брызги”.
Мне жарко, и щеки горят. Лицо готово треснуть от улыбки.
Сорвав с руки перчатку, бросаю в Дубцова, с рычанием предупреждая:
— Не подходи ко мне!
Игнорирует, медленно катясь в мою сторону. Упершись руками в бортик вокруг меня, нависает сверху. Он все еще улыбается, а я все еще помню каждое соприкосновение с его телом, может мне жарко еще и поэтому?
Его лицо так близко, что я тянусь навстречу, даже толком этого не понимая.
— Хочешь еще? — выгибает бровь.
— Нет! — толкаю его ладонью в грудь.
— У девушек “нет” — это значит “да”?
— Я предупрежу тебя, когда заговорю на этом языке.
— Идет. — Повернув голову, осматривает каток.
Я вдруг понимаю, что мы наделали шума больше, чем если бы запустили из кармана фейерверк. Глядя на его профиль, хочу понять, что он думает о том, что мы здесь устроили? Он явно о чем-то думает, блуждая глазами вокруг.
Мне хочется дотронуться губами до его щеки. Или до его шеи…
— Поехали со мной, — вдруг говорит Кир, повернув ко мне голову.
— Куда? — еле шевелю губами.
Его взгляд такой странный.
Напряженный и… какой-то потерянный. Будто не он только что жонглировал мной, как мячиком. Поиграв желваками на своих точеных скулах, смотрит на меня исподлобья, и мне вдруг кажется… будто впервые в нашей с ним жизни он не приказывает а… просит.
Что за черт?!
— Я уже говорил куда. — Вдруг становясь невозмутимым.
На квартиру к его другу?
Мое горло сдавливает спазм. Я не хочу расставаться с ним прямо сейчас, но я… если он возьмет от меня то, что ему надо, что тогда?! Он просто испарится?
Кусая губы, смотрю в его глаза. То, что он не жалит меня своими стрелами за эту нерешительность, не помогает.
Он испарится в любом случае. Если поеду и если не поеду, он испарится! Почему-то я просто уверена в этом… Он из другого мира. В его мире по окончании сессии студенты едут кататься на сноубордах в Альпы или серфить на Бали, а я проведу свои каникулы, подрабатывая на кассе городского общепита.
Отвернувшись, смотрю на изрезанный его коньками лед. Тихо, чтобы не выдать бури у себя в душе, говорю:
— Мне нужно домой.
— На каком это языке? — мрачно спрашивает Кир.
— На… ммм… — Прочищаю горло. — На том, на котором “нет” — это значит “нет”.
Он молчит целую минуту, а я не решаюсь поднять на него глаза.
— У меня машина сломалась, — говорит отстраненно, отталкиваясь от борта. — Сама доберешься?
Киваю, продолжая прятать от него глаза.
— Тогда пока.
— Пока.
Слушая, как удаляется звук от его коньков, давлю першение в горле и эту горечь, от которой хочется зареветь.