Замуж за мажора
Шрифт:
Глядя в тарелку, медленно жую.
Я знаю, что у границ моей дозволенности есть пределы, но…
Я также знаю, что ни Юбилей отца Марины, ни юбилей ее матери, ни даже собаки ее матери, не смогут изменить решения, которое я принял.
Возможно, когда я его принимал, был слегка под кайфом. Я и сейчас слегка под ним.
Мое решение возможно абсолютно нерациональное, но мне уже пофиг.
Впервые в жизни я рационально думать не хочу. Я честно попытался это сделать, а потом решил, что впервые
Я хочу, и я это возьму.
Мою Калинину.
Стейк комом застревает в глотке, потому что, отпустив мысли, я даже жевать забываю.
На языке фантомом вспыхивает вкус ее кожи. Маленького розового соска, который я чуть не сожрал вместе с ее пышной белокожей грудью позавчера вечером. Я чуть не обкончал собственные трусы, пока моя тихоня использовала меня и в хвост, и в гриву, знакомясь со своим первым огразмом.
Она так смутилась, что просто каюк. Думал, расплачется. Дурочка моя.
Твою мать…
Не знаю, как вообще отлепился от нее, чтобы домой вернуть. И как она отлепилась. Я ее такой тактильной еще никогда не видел.
Сжимаю пальцами вилку.
Я не пророк. Я хрен знаю, как у нас все сложится, но теперь я не хочу отказываться от мотылька в пользу чего-то хотя бы на сотую, сука, долю менее настоящего. Теперь такой расклад мне кажется диким.
Я не откажусь. Нихрена подобного.
Она моя. Во всей моей жизни — она единственное, что целиком и полностью принадлежит мне.
Когда это стало таким важным? Не знаю, возможно всегда было, просто я не замечал.
Мы не виделись два дня, а меня уже плющит. Вчера у меня был пятничный ужин “с семьей”, на который я решил не опаздывать, потому что тачка нам с Аней нужнее, чем мое желание повыкаблучиваться и побесить отца. Сегодня не было времени выловить Калинину даже на пять минут. Я даже не в курсе, чем она сейчас занимается. Кажется, собиралась куда-то с дедом.
Подняв глаза от тарелки, смотрю на мать и говорю:
— Мы с Мариной расстались.
Ее эмоции можно описать, как “находящиеся под контролем”, но я прекрасно знаю, что новость ей не понравится. Ей слишком нравится Марина. Как потенциальная мать ее внуков и как потенциальный член семьи Марина устраивает ее на все сто пятьдесят процентов.
Отпив вина, мать прочищает горло.
— Не стоит рубить с плеча, — советует авторитетно. — Вы молоды. Поссоритесь, потом помиритесь. Марина девочка умная, а ты, Кирюш, все же не подарок. Главное смотреть шире. И в будущее. Крепкая семья — это большая работа, и с кем ее создавать — лучше решать взвешенно. На трезвую голову.
Железобетонная логика, которую я уже слышал.
Но отчего-то теперь она мне нихрена на заходит. Мне не заходит думать о своей идеальной крепкой семье с Мариной, когда в моих мозгах все мысли о том, чтобы взять телефон и спросить у Ани где она в данный момент находится, потому что хочу услышать ее голос и потому что знаю — она хочет услышать мой.
Логика и рациональность могут отправляться в зад.
— Я встречаюсь с другой девушкой. — Смотрю матери в глаза, сопроводив свои слова неким подобием улыбки.
Снова откашливается.
— Даже так, — тянет, потирая пальцами кулон на шее. — И, кхм… кто она?
— Ты ее не знаешь, — начинаю издалека.
— Ну, я много кого знаю, сын. — Снова принимается за еду. — Может быть я знаю ее родителей. Кто ее родители?
Размяв до хруста в позвонках, забиваю гол:
— У нее нет родителей. Она сирота.
Мать перестает жевать, медленно поднимая на меня глаза.
Нам обоим достоверно известно, что в круге нашего общения никаких затерявшихся сирот нет. И само по себе это означает, что она не из нашего круга, и даже не из близлежащих.
Не нужно “пускать” в дом посторонних. Так она говорила когда-то.
Я ждал этого взгляда. Именно поэтому встречаю его своим. Смотрю, не собираясь сдаваться или сдавать назад. Смотрю так, чтобы она это поняла. Я мог ослушаться отца, мог ослушаться ее саму, но почти никогда не делал этого в открытую, но сейчас такой расклад не пройдет. Именно поэтому не отвожу глаз, забив на то, что пауза за нашим столом растянулась в целую минуту. Целую минуту я смотрю в глаза своей матери, давая ей понять, что не уступлю. Только не в этот раз.
— Что ж. — Улыбается натянуто. — Познакомишь?
— Конечно, — киваю. — Возьму ее с собой на юбилей Марининого отца.
Ее глаза снова впиваются в мои. Я готов и в этот раз. На этот раз мы справляемся быстрее и расходимся по углам за полминуты.
— Как твой семинар? — перевожу тему, как хороший сын. — Можно с чем-нибудь поздравить?
— Да. — Бросает на меня еще один пристальный взгляд, возможно в надежде, что я одумаюсь. — Моя статья ушла на конкурс. Могу получить премию или ничего не получить. Но главное не победа, а участие.
— Получишь премию, отпразднуем. — Я точно знаю, что она не стала бы участвовать в конкурсе, если бы не собиралась в нем побеждать.
Продолжаем осваивать пространство нейтральных тем, и к концу ужина я почти расслаблен.
Пока она расплачивается по счету, иду в туалет, по дороге набирая сообщение Марине: “Нужно поговорить”.
Забросив мать домой, возвращаюсь в центр.
За два дня до Нового года он выглядит так, будто мэрию ждет офигенный счет за электричество.
Войдя в кафешку, занимаю столик в углу, не трудясь раздеваться.