Замуж за мажора
Шрифт:
Положив руки в карманы дубленки, ботиком вожу по крыльцу, наблюдая за этим процессом.
Не собираюсь ничего говорить. Я умею быть закрытой книгой, чтобы он там не думал.
Медленно поднявшись на две ступеньки, Кир решает на этом не останавливаться. Шагнув на крыльцо, теснит меня к двери и упирается в нее руками, склонившись надо мной так, что наши лица оказываются напротив друг друга.
— Чую запах серы, — говорит с прищуром. — Че с тобой?
Сама я чувствую только его запах. Вся его
Не хочу… не хочу сознаваться в том, чего жду от него на самом деле. Того, что он предложит провести Новогоднюю ночь вместе. Где угодно. Ведь она такая длинная, и я могу хоть до утра не являться домой.
Превозмогая безумное желание прижаться носом к его щеке, увожу тему подальше от того, что действительно меня гложет.
— Так мы займемся… ммм… — кусаю губу, подбирая подходящее слово.
По крайней мере этой темы я бояться не хочу, ведь он этого добивался, подсовывая мне под нос те презервативы.
— Чем? — выгибает бровь.
— Тем… — смотрю вверх, на небо и зимние звезды.
— Тем? — строит непонимание. — В скрабл сыграем?
Несмотря на все мои “претензии”, мне становится весело.
— Нет, не то. — Вынув из карманов руки, обнимаю его талию.
— Хм… — тянет, весело посверкивая глазами.
Смеюсь, откинув голову на дверь.
— Тем, тем… — продолжает дурить. — Математикой?
— Геометрией! — выдаю я.
— Проективной? — Его глаза смеются.
— Начертательной!
— Хреново в ней секу…
Любуюсь его лицом.
Черные глаза Дубцова кружат по моему.
— И я… — полушепчу.
Его дыхание замирает.
В потрескивающем от холода воздухе его близость глушится все. Посторонние звуки, запахи, энергию.
Обняв мое лицо холодной ладонью, надавливает большим пальцем на нижнюю губу.
— Я за нас двоих решу, — произносит с выдохом. — Горизонтальная линия, еще одна горизонтальная линия… угол сорок градусов… боишься?
Хочу облизнуть губы, в итоге облизываю кончик его пальца.
Кир отдергивает руку, будто обжегся.
Легонько ударяет кулаком по двери над моей головой, приглушенно рыча:
— Аня, твою мать…
— Ого… — хихикаю в его лицо. — Чую запах серы…
Секунду смотрим друг на друга, а потом его губы накрывают мои.
Требовательно и с напором, но я уже привыкла к его повадкам, поэтому моментально сдаюсь. И это мой урок! Становлюсь такой податливой, какой только могу. Подстраиваюсь, но так, что он сам вынужден под меня подстраиваться, иначе из этого поцелуя получится полная фигня.
Он сдается…
Втянув в себя воздух, обнимает мое лицо ладонями, целуя так тягуче и медленно, что у меня опять, черт возьми, подгибаются колени!
Целует опять и опять…
Я умереть готова, лишь бы он не останавливался.
Кто у нас сейчас главный, уже не понимаю.
Тянусь вверх, обнимая его за шею.
Ладони Кира сжимают мою попу под дубленкой.
Так тесно, что кожа плавится даже через джинсы.
Когда заканчивается воздух, отрываюсь от его губ, делая жадный вдох полной грудью.
В его кармане настойчиво звонит телефон. Звонит уже давно.
Кир кусает мою шею, носом отодвинув ворот водолазки. Всасывает кожу, и я, постанывая, безвольно повисаю на несгибаемых широких плечах.
— Блять… — шепчет, сдавив рукой мою талию и упираясь в дверь свободной ладонью.
— Фу… как некрасиво… — пеняю полупьяно.
— Блять, — повторяет с расстановкой.
Вдохнув у его шеи, разжимаю руки и сползаю пятками на крыльцо.
Это мелочно и все такое, но теперь… теперь я готова отпустить его в Новогоднюю ночь без объяснений и каких-то выяснений. Моя внутренняя обида растворяется в воздухе, пока Дубцов тихо дышит в мою шею, бормоча:
— Завтра позвоню
— Угу… — Ползу руками вниз по его парке. — У тебя… телефон…
Сделав очень глубокий вдох, мой парень выпрямляется и убирает ладони с моих ягодиц. Только в этот момент я понимаю, как сильно он их сжимал! Так, что у меня между ног тянет, и хочется всхлипнуть.
— Позвоню утром, — повторяет Кир, отступая на одну ступеньку вниз и игнорируя ор блэк метала в своем кармане..
— Угу… — Наблюдаю за ним, прижав ладони к двери.
— Сама донесешь? — Кивает на пакеты, спустившись еще на три ступеньки.
— Угу… — Смотрю на него сверху вниз.
В три шага дойдя до калитки, оборачивается со словами:
— Утром позвоню.
— Угу… — Смотрю на него неподвижно.
— Пока. — Выходит, оставляя меня одну.
Тишину улицы рассекает звук двигателя его машины. Она прикольная на вид, этим я не боюсь с ним поделиться. Слышу, как визжат шины, прокручивая снег. Звуки становятся все дальше и дальше, а я трепещу, потому что с постыдным волнением знаю, что обнаружу, когда проверю себя между ног.
Я буду влажная! Настолько, что в первый раз офигела.
Что он подумает, если об этом узнает?
Ловя последнее эхо, со вздохом разворачиваюсь и открываю дверь.
— Максим Борисович! — зову, входя в дом.
— Есть такой, — отзывается из кухни дед.
Вспомнив про пакеты, спускаюсь с крыльца и тащу их наверх.
Разувшись, снимаю дубленку и вешаю ее рядом с дедовым пальто.
Медленно плетусь по коридору, задумчиво обрисовывая пальцами узоры на обоях.
— Дед… — зову, наблюдая за тем, как он колдует над своим фирменным мясным рулетом.