Замуж за Темнейшего, или Попаданка в беде
Шрифт:
Я слушала её, закрывая глаза. Голос Райле отдалялся, звучал всё тише и тише, пока не затих.
Другой раз, придя в себя, я обнаружила сидящую на моей постели Аню. Глаза у неё были красные, личико распухшее от слёз, светлые кудри и красное платье в беспорядке.
— Я думала, ты умираешь, — прошептала Аня. — У тебя и ожог страшный… и тряхнуло тебя сильно, наверное… ну, ты же никогда…
«Не говори! — хотелось мне заорать. — Не говори о том, что я сделала!»
Аня слабо улыбнулась, словно прочитав мои мысли, и сказала извиняющимся тоном:
— Всё
Хаарвен… Я вспомнила, как он колебался, не зная, что предпринять. Тяжело ему было, а теперь ещё и себя казнит. Хотелось объяснить, что я вовсе не злюсь на него, и вообще ни на кого не злюсь, но язык казался слабым и одеревеневшим, а горло сухим. Из такого не вырвется ни звука.
— Я к тебе позову Райле, — спохватилась Аня, и на ладошке у неё засиял-засветился знакомый призрачный колокольчик. А я засыпала с чувством, что вот-вот проснусь в своей квартире, и как ни странно, меня эта мысль не радовала.
Но я долго не просыпалась. Щипало волосы на руке, и сквозь сон я чувствовала, как Аня накладывает иллюзию на мои глаза. Вскоре после этого ледяная змейка свернулась под сердцем, я услышала знакомые шаги и ощутила прикосновение тёплой ладони ко лбу…
Меня укачивало на тёмных волнах, в сознании проплывали корабли под белоснежными парусами. Я погружалась глубоко под воду и дышала там, будто у меня появились жабры, я превратилась в Ихтиандра из фантастической повести, а вода не хотела меня отпускать — прохладная, чистая, расслабляющая…
Откуда-то из водной толщи, отливавшей зелёным и голубым одновременно, послышались голоса. Сначала глухо, неразборчиво, а затем всё яснее и чётче.
Разговаривали мужчина и маленькая девочка.
— Дядюшка, а сказка добрая?
— Какая есть, племянница, — его голос показался мне смутно знакомым, понять бы ещё, кого напоминал — странного, манерного, размахивающего руками…
— Ну пусть, рассказывай.
— Слушаю и повинуюсь, маленькая наследница! Только это человеческая сказка, там альгов не будет, одни королевства, а там, как ты знаешь, живут короли, королевы, принцы да принцессы…
— Дядюшка, давай же скорее!
— Будь по-твоему, — расхохотался мужчина и продолжал: — Итак, милая племянница, жил да был один принц. В большой, дружной семье. Все любили принца — и родители, и братья, и сёстры, и подданные. Уж как он проезжал по улицам, так и кричали: «Едет Его Высочество! Дорогу светлому принцу!» И давай бросать цветочные лепестки под копыта его коня. Ты же знаешь, милая племянница, люди летать не умеют, они только ездят на лошадях, мулах, верблюдах…
— Я знаю, знаю, дядюшка! Давай говори про принца.
— Экая ты нетерпеливая, вся в маменьку!.. Ладно, вот так ездил однажды принц по своим владениям и увидел прекрасную девушку. Ты, когда вырастешь, станешь ещё красивее… Увидел принц девушку и остолбенел: никогда он такой невообразимой красоты не встречал. И захотел он привезти её во дворец и показать отцу…
— И что? Они поженились и стали жить счастливо?
— Нетерпеливая, аж на месте прыгаешь! Подожди, посиди, дослушай сказку до конца. Оказалось, что прекрасная девушка — дочь враждебного короля. Принц сначала упал духом, а затем решил, что любовь покончит с враждой. Так впоследствии и случилось — сыграли свадьбу, заключили мир, и на время воцарилось счастье и благоденствие…
— А потом, дядюшка? Что случилось потом?
— Экая ты неугомонная! А плакать не будешь, если дальше расскажу?
— Не буду. Обещаю! Я же наследница, я… я надежда рода, так отец сказал!
— Ладно, раз обещала не плакать — доскажу до конца. А то уж думал на середине остановиться. Так вот, прекрасная принцесса оказалась вероломной. Напало войско её отца на нашего принца, на его королевство, на родителей его и братьев-сестёр. Принцесса-то слуг подкупила, они ей все секреты выдали, тайный ход выдали, по нему враги и прошли. И убили всех — не всех, а очень многих, и город подожгли… Что ж ты плачешь, говорила, что не будешь!..
— Дя-я-дюшка, а принц-то жив остался?
— Милая племянница, только ему да маленьким братишкам и сестрёнкам удалось выжить. И сбежать в другие земли. Вот только сердце его оледенело от горя. Не хотел, чтобы любили его — а потом горевали, когда его не станет. И сам любви не желал. Стал Ледяным принцем, суровым и безжалостным, армию собрал, королевство своё силой вернул, и никто больше от него не слышал доброго слова. Даже братишки и сестрёнки.
— А как же вероломная принцесса?
— Ушла куда-то, сгинула — не слышали больше о ней, да и хорошо. Потому что подружился Ледяной принц, уже король, с соседним восточным королевством, а там была другая принцесса, ещё прекрасней этой, и душой чище.
— Она полюбила его?
— Она разглядела его сердце под коркой льда. И растопила её своей улыбкой, любовью и поцелуем.
— Ой, дядюшка, а сказка-то добрая! — всхлипнула девочка.
— Конечно, добрая, когда я тебе злые-то рассказывал? А теперь глазоньки свои чудесные вытри и давай ложись спать…
…Я распахнула глаза, приподнялась на кровати и медленно обвела глазами комнату.
Он был здесь — склонился надо мной, и я поймала короткий миг беспокойства на его лице, тут же сменившийся привычной маской вежливого доброжелательства.
— Моя благородная невеста, — Каэм выпрямился, и моя потянувшаяся к нему рука упала. Только что, как в бреду, померещилось — приложу ладонь к его ещё не затянувшейся ране, польётся волна магии, и он сразу исцелится.
Нет. Чудо угасло, так и не свершившись.
— Мой благородный жених, — хрипло проговорила я, шевельнула перевязанной рукой — та больше не болела. — Я… скоро встану.
И он улыбнулся мне всё той же улыбкой, скрывавшей за собой лёд.
XXIII