Замужем с утра (Обвенчанные утром)

Клейпас Лиза

Проведя Лео и его спутницу по салону, Скейффер остановился, чтобы продемонстрировать стереоскоп и объяснить, как создается иллюзия объема.

 — Этот прибор служит одновременно двум целям, — сказал доктор. Глаза его весело блеснули за стеклами очков. — Во-первых, стереоскопические пластины иногда бывают полезны при лечении расстройств фокусирования зрения у некоторых пациентов. А во-вторых, они незаменимы, когда нужно чем-нибудь занять шаловливых детишек.

Кэтрин немного настороженно, но охотно последовала вместе с Лео за доктором Скейффером в комнаты

в глубине дома.

Прежде, когда Кэтрин случалось заказывать очки, доктор просто выносил поднос с линзами, прикладывал к ее глазам различные стекла и спрашивал, четко ли она видит, а подобрав нужные линзы, изготавливал очки.

Доктор Скейффер же настоял на том, чтобы осмотреть глаза Кэтрин с помощью особого увеличительного стекла, которое он назвал роговичной лупой, но прежде закапал ей под веки какую-то жидкость, чтобы расширить зрачки. Объявив, что не обнаружил ни отклонений, ни признаков болезни, Скейффер попросил Кэтрин прочитать буквы и цифры на трех таблицах, висевших на стене. Ей пришлось читать значки, примеряя различные линзы, пока наконец изображение не стало изумительно ясным.

Когда наступило время обсудить форму оправы, Лео, к удивлению Кэтрин и доктора Скейффера, живо вмешался в разговор.

 — Очки, которые мисс Маркс носит сейчас, оставляют отметину у нее на переносице, — заявил он.

 — Нужно немного изменить линию оправы, — отозвался доктор.

 — Несомненно. — Достав из кармана сюртука полоску бумаги, Лео разложил ее на столе. — У меня есть кое-какие идеи на этот счет. Что, если изогнуть оправу так, чтобы слегка отдалить стекла от лица?

 — Вы говорите об оправе, которая по форме напоминала бы пенсне? — задумчиво спросил Скейффер.

 — Да, такие очки сидели бы удобнее и не давили бы на переносицу.

Скейффер внимательно вгляделся в рисунок Лео:

 — Я вижу, вы нарисовали изогнутые дужки. Необычная форма.

 — Мне хотелось, чтобы очки надежно держались на носу.

 — А что, с этим у вас какие-то трудности?

 — Вне всякого сомнения. Мисс Маркс весьма деятельная женщина. Она гоняется за животными, проваливается сквозь подгнившие крыши, ворочает камни... И так каждый божий день.

 — Милорд, — возмутилась Кэтрин.

Скейффер улыбнулся, рассматривая покривившуюся оправу ее очков.

 — Судя по состоянию этой оправы, мисс Маркс, я готов поверить словам лорда Рамзи. — Кончики пышных усов доктора загнулись вверх. — Если позволите, я дам указания ювелиру, с которым работаю, чтобы тот изготовил оправу по вашему эскизу.

 — Пусть она будет серебряной, — проговорил Лео, глядя на Кэтрин. Легкая улыбка тронула его губы. — И попросите мастера украсить дужки легкой филигранью. Изящной, не грубой... ничего вульгарного.

Кэтрин поспешно покачала головой:

 — В этом нет нужды, украшения излишне дороги.

 — И все же велите ювелиру украсить оправу, — возразил Лео, улыбаясь Кэтрин. — Ваше лицо этого заслуживает. Для шедевра не выбирают простую раму, верно?

Кэтрин с упреком посмотрела на Лео. Ей никогда не нравилась грубая лесть, и

вместо того чтобы млеть от похвал, она недоверчиво нахмурилась. Но Лео лишь улыбнулся ей без тени раскаяния. Насмешливый взгляд его голубых глаз заставил Кэтрин смутиться, сердце ее сладко замерло. Страшно падать с огромной высоты... но как найти в себе силы отойти от края бездны?

Кэтрин оставалось лишь неловко балансировать на обрыве, разрываясь между желанием и опасностью... предчувствуя близкое поражение.

Глава 24

«Мистер Гарри Ратледж, владелец известного лондонского отеля, официально подтверждает, что женщина, известная как мисс Кэтрин Маркс, на самом деле является его единоутробной сестрой, проживавшей ранее в качестве компаньонки в семье виконта Рамзи в Гэмпшире. Отвечая на вопрос, почему эта молодая женщина прежде не была представлена обществу, мистер Ратледж сослался на обстоятельства ее рождения: мисс Маркс — внебрачный ребенок его матери и некоего джентльмена, имя которого не называется. По словам мистера Ратледжа, сестра его отличается исключительным благонравием и изысканными манерами. Он с гордостью признает свое родство с этой, как он выразился «достойной во всех отношениях молодой особой»».

 — Сплошная лесть, — пренебрежительно бросила Кэтрин, отложив утренний выпуск «Таймс». Она с грустью посмотрела на Гарри, сидевшего за столом напротив нее. — Теперь начнутся вопросы.

 — Предоставь все мне, — отозвался Гарри. — От тебя требуется лишь демонстрировать пресловутое благонравие и изысканные манеры, когда мы с Поппи поведем тебя в театр.

 — А когда мы идем в театр? — поинтересовалась Поппи, отправляя в рот последний кусочек сдобренной медом лепешки.

 — Завтра вечером, если ты не против.

Кэтрин кивнула, стараясь скрыть охватившее ее беспокойство. Люди будут глазеть на нее и шептаться. Ей претило быть на виду, жадное людское любопытство пугало ее. С другой стороны, во время спектакля внимание публики приковано к тому, что происходит на сцене.

 — Мы пригласим Лео? — вновь заговорила Поппи, повернувшись к Кэтрин. Взгляд Гарри тоже обратился к сестре.

Кэтрин неопределенно передернула плечами, зная, что ее жест не может никого обмануть.

 — У тебя есть возражения? — спросил Гарри.

 — Нет, конечно. Он брат Поппи и мой бывший наниматель.

 — А возможно, и твой жених, — пробормотал Гарри.

Кэтрин бросила на него быстрый взгляд:

 — Я не ответила согласием на его предложение.

 — Но ты ведь его обдумываешь... разве не так?

Сердце Кэтрин гулко заколотилось о ребра.

 — Я не уверена.

 — Кэт, я не хочу надоедать тебе расспросами, но как долго ты собираешься думать, прежде чем дашь Рамзи ответ?

 — Недолго. — Кэтрин нахмурилась, опустив глаза. — Если есть хотя бы малейшая надежда сохранить Рамзи-Хаус, лорду Рамзи следует поскорее жениться.