Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы
Шрифт:
— А связаться с Илонкой можно? Мужа под бок вернуть, умные советы там по управлению миром передать?
— Можно-можно, почему ж нет? Хоть щас! — мрачно согласился Деррик, дергая за рукав и спасая от пролетевшего надо мной снаряда.
Кондрад снова начал атлетическую разминку, вокруг свистели щепки и обломки.
— Если попадешь к этому сумасшедшему под горячую руку — в тот же день будешь беседовать со своей сестрой на небесах, клянусь богом! — Деррик продолжил.
Меня подмывало спросить: «Каким именно богом?! У
А знаток божественной иерархии вещал:
— …Может быть… если пробьешься. К верховному богу не всех допускают, только святых или избранных. — Лукаво спросил: — Ты святой? Или примеряешь корону мученика?
Я поперхнулся. К должности святого как-то по жизни никогда не стремился. Скромность не позволяет. Про мученика вообще… умолчим.
Деррик, фыркая, просвещал:
— А если ты не святой, то, как правило, дело решается на уровне бога смерти Фалисименто.
— Благодарю, — твердо отказался я от подобной чести, наблюдая за носившимися туда-сюда стражниками.
Если Властелин несся за стулом с гнутыми позолоченными ножками или тумбочкой розового дерева… или еще каким предметом интерьера, толпа громыхающих доспехами вояк мчалась за ним. Если служивые не успевали догнать воителя раньше и отобрать, то бежали уже в противоположную сторону.
Королева Иалона в полуобмороке откинулась в кресле.
Очнувшаяся Света громко визжала на одной ноте, часть придворных продолжала стоять на коленях с молитвенно сложенными руками, блаженно пялясь на то место, откуда только что усвистало местное божество…
Словом, в королевской малой столовой всем нашлось занятие, было весело и нескучно.
Серьезные спасательные меры начали приниматься только тогда, когда невменяемый Кондрад перешел с мебели на колонны и принялся уже крушить их, причем, для подручных предметов отбирал у стражи мечи и секиры. Стража больше не рисковала и в столовую с острыми предметами не входила. Вскоре все же у кого-то из командиров проснулась элементарная смекалка, и вояки ввалились в столовую с сетью для рыбной ловли.
Ну да, ну да…
При всем трагизме событий мы с Дерриком переглянулись и чуть не заржали в голос. Нет, возможно, это бы на ком-то другом и сработало… но только не на побочном сыне испанского быка на корриде. Зять раздул ноздри породистого носа, крепко выматерился, подобрал с пола саблю и мигом порубил этот невод на носовые платки. «Рыбаков», правда, как бывший военачальник пожалел, сунул саблю за пояс, перехватил меч в другую руку и лишь слегка потыкал их в мягкие места, так что походка у стражников стала весьма пикантной и по-своему даже занимательной.
А тем временем Кондраду, видимо, показалось мало развлечений, и он рванул куда-то, где, по его разумению, было гораздо интереснее.
Мы с Дерриком снова переглянулись и, не сговариваясь, припустили следом за ним, пока этот малахольный весь королевский дворец не развалил.
И все при деле…
Ориентируясь на сломанную мебель и порубленные шторы, мы выскочили на крышу. Вот тут-то и началось истинное веселье.
Илона
Сидю… Сижу… Высиживаю…
Это все, что проносилось в моей абсолютно пустой голове, замаскированной рогатой кастрюлей. В одной руке кадуцей, в другой — здоровенный меч. Между ними я. А во мне гуляет ветер странствий, выметая все — и полезное и вредное…
Целая философия вырисовывается… вокруг дурдом на проводе, я в середине этого дурдома — и тишина…
Первая мысль, случайно забредшая на огонек: «Надо отсюда валить!» У меня куча дел. Муж там один, Денька без присмотра, Светка в истерике, горгулы неучтенные — а я тут рассиживаюсь!
Стащила презентованный шлем, почесала диадему. Сняла диадему, почухала темечко. К первой мысли приблудилась вторая: «В платье далеко не ускачешь, особенно — в пышном и длинном!»
В этот момент в носу засвербело и захотелось немножко пореветь. Ну просто так, для души и от нервов. Причем громко, со вкусом, с чувством, жалобами и всеми другими сопутствующими телодвижениями.
У меня все же свадьба! Была…
Я к мужу хочу-у-у-у!
Назревающую истерику прервало до этого остающееся в стороне сознание и ласково спросило: если я пореву в три ручья и порву на себе волосы, демонстрируя неизбывное горе, что-то изменится?
— Конечно! — сообщила я в ответ. — У меня распухнет и покраснеет нос. Ага. Плюс к тому значительно поредеет шевелюра.
Плакать расхотелось мгновенно, зато взыграло ретивое. Это то самое пламенное, идейно ориентированное чувство, которое вечно колет в мягкую точку, призывает на баррикады, а само прячется где-то в сторонке.
Огляделась в поисках чего-то острого (кто сказал «ощущений»? — отставить!). Нашла. Меч…
Риторический вопрос: вы когда-нибудь пробовали отрезать юбки мечом? Нет?.. Многое потеряли! Честно говорю! Это такая экзотика!
Сначала нужно собрать подол в горсти, потом второй рукой направлять меч. Так как оружие жутко тяжелое и в женской руке, даже тренированной, не удерживается, то прежде чем взяться за эту процедуру, поучитесь резво прыгать вверх и в стороны.
И еще… чисто житейский совет: отбейте каблуки сразу, иначе они будут ломаться по одному и создавать дополнительное препятствие в прыжках. Впрочем, если вас привлекают изначальные трудности, то можно оставить и так…
Испробовав массу способов и попутно поминая всю родословную богов этого мира в мельчайших деталях, я все же нашла один наименее травматичный способ: зажала меч между колен и как смогла отпилила подол. Правда, кое-где… местами оторвала. Мест на поверку оказалось слишком много.